Сибирские огни, 1961, № 12

З а кривуном широкая лента реки, убегающая на юг. На ее зеркальной по­ верхности, почти на середине, мы увидели огромную скалу — останец, обточен­ ную со всех сторон водою Это, несомненно, Совиная Голова, про которую говорил Улукиткан. Значит, со счета долой добрую половину пути до Эдягу-Чайдаха! Причаливаем к берегу. Выходим на гальку. На земле куда надежнее, нежели на плоту. Мы свободны в своих движениях. — А сколько радости принесла эта остановка собакам! Им тоже надоело безделье. Ишь, как они носятся по гальке, падают, прыгают, пробуют свои голоса! Только Б ерта не сошла на берег. Груст­ ными глазами она наблюдает за Бойкой и Кучумом. Трофим с Василием Николаевичем хлопочут у костра, готовят обед. Мне не терпится узнать, что это за прорыв в горах справа, что за река протекает по дну боковой широкой долины. Звериная тропа, проложенная сокжоями по мягкому, темно-зеленому мху, обильно крапленному бархатным ягелем, приводит на пригорок. Отсюда виден да­ лекий горизонт, обставленный рядами плоских отрогов. Что-то знакомое кажется мне и в прямолинейном контуре долины, и в еловых лоскутах, прикрывающих реку, и в очертаниях гор. Определенно— знакомое!.. «— Да ведь это ...—» Я внезапно узнаю то место, где прошлой весною ослеп Улукиткан. Оттуда слепой проводник вел меня к своим на устье Джегормы... Нет, этого нельзя забыть! Оно живет со мною неразлучно, как родимое пят­ но на теле, свежо, как сегодняшний день, и остро, как боль растревоженной раны. Вот тогда в большом несчастье я познал этого старого эвенка, человека чудесной души, несгибаемой воли... Р азве мог я тогда подумать, что Улукиткан останется жив, ему вернут зре­ ние и он еще много лет будет водить меня по тайге? Видно, смерть — и та умеет уважать сильных духом! Солнце так и не показалось. Тучи низко ползут с юга, и оттуда, словно ды­ хание разгневанного неба, дует холодный ветер, гонит навстречу нам волны. Прощаемся с Совиной Головой. Километра через три пополневшая Мая на­ бирает силу. Уходит вправо просторное небо. Ближе к руслу жмутся отроги. По­ являются утесы — безмолвные сторожа у врат таинственных застенков Маи. Река мечется из стороны в сторону, бросается на каменные стены, взрывает глубины перекатов. А скалы все выше поднимаются над ней, нависают уступами, стиски­ вают русло. Знакомая картина. Опять начинаются мрачные коридоры, унизанные одинокими лиственницами да цветными, потемневшими выступами. Стены голубеют мраморной гладью, то уходят в глубь отрогов, то поднимаются высоко до неба ветхими утесами. Где-то в глубокой расщелине слышится одинокий крик ворона, а чудится, будто это они, утесы, перекликаются между собой. Все хорошее и прекрасное рождается в нас, пожалуй, благодаря стремле­ нию вперед. Жалкими были бы мы тут, утратив этот путеводный огонек. Благода­ ря ему мы еще плывем и, черт побери, еще надеемся добраться до устья. Дождь обманул наши надежды, ушел стороною к Джугдыру. А как он ну­ жен нам! Ведь по большой воде на плоту легче плыть! Вдруг из-за камней срывается табунок крохалей. Они стелются низко над во­ дою, летят дальше и на своих звонких крыльях уносят минутную грусть, навеянную невидимым закатом. З а поворотом нашему взору открылось необычайное зрелище: справа над рекой поднимается уступами грандиозная светлая скала в несколько сот метров высотою. Форма ее причудлива. Она сложена из белого мрамора с бурыми про­ жилками. На ней незажившими ранами видны следы недавних разрушений. Не надгробье ли это, не под ним ли земля схоронила свои драгоценности? Огромные глыбы, сваливаясь с высоты, сбивали по пути другие и оседали у подножья. Обломки белого мрамора перегружают Маю, украшая узорчатой бе­ лизною ее дно.