Сибирские огни, 1961, № 12

З а перекатами, в реве взбесившейся реки, на нас вдруг надвинулась скала, принимающая на себя лобовой удар потока. — Береги нос! — кричит Трофим и ловким ударом шеста выбрасывает дол­ бленку на струю, круто поворачивает ее на спуск. Долбленка вертится в отчаянной пляске среди скользких валунов. Жутко смотреть, как нас швыряет от камня к камню, как вздымаются буруны и как лод­ ка воровски проскальзывает, разрезая дымящиеся волны. Мы с Василием Нико­ лаевичем нацеливаем шесты. Еще миг, еще удар, и долбленка чешет бок о скалу. Но в последний момент ее захлестывает волна. Первыми соскакивают собаки. Спрыгиваю и я с носовой веревкой. З а мною Василий Николаевич. Трофим покидает корму позже всех. Хорошо, что за скалой тихая заводь. Лодку подтаскиваем к берегу, как измученного тайменя на кукане. Спускаем ее на руках с километр ниже, где чернеет ельник. Трофим остается разгружать долбленку и сушить вещи, а мы с Василием Николаевичем уходим с топорами в ельник. В маленькой таежке, прижавшейся узкой полоской к реке, мы нашли высо­ кую ель. Свалили ее, раскололи пополам и из каждой половины вытесали по доске. Возвращаемся к долбленке. Берег устлан цветными лоскутами: сушатся по­ стели, пологи, продукты, личные вещи. — Батареи-то отсырели! — встречает нас Трофим и слова его звучат без­ надежно. — Не может быть! — Посмотрите... — Но ведь сегодня у нас связь со штабом! — настаиваю я. — Ничего не выйдет, — заявляет он категорически. — Неужели совсем размокли? Трофим смотрит на нас виноватыми глазами. — Хотя бы предупредить, чтобы не ждали нас в эфире, — продолжаю я. — Ведь если мы не будем сегодня на связи, не обнаружат нас и завтра, — черт знает что подумают! — Подождем до вечера, может, высохнут. — Трофим бережно раскладыва­ ет их на солнце. Прибиваем набои, складываем груз, и лодка снова несется по водяным уха­ бам. Я с завистью смотрю, как Трофим работает шестом. В опасных местах он правит долбленкой стоя, упираясь сильными ногами в днище, и тогда кажется — кормовщик и лодка сделаны из одного материала. Минуем наносник, за ним крутой поворот влево. И перед нами внезапно от­ крывается грандиозная панорама — ряды высоченных скал обрамляют ущелье, нависают над ним бесконечными уступами. Кажется, будто мы спускаемся по узкому каньону в глубину земли, где под охраной грозных стражей спрятаны образцы пород, из которых сложены все эти горы. Вот они, дикие застенки Маи, пугающие человека! Я не могу оторвать взора от левобережных скал, от берегов, от дна реки — все облицовано нежно-розовым мрамором, и кажется, что эта красота создана не слепой стихией, а величайшим из художников. Надо бы остановиться: ведь все это неповторимо. Но нас проносит дальше. Рассеченные холодным острием реки, совершенно отвесные, высятся скалы, увенчанные фиолетовыми, буро-желтыми и, как небо, голубыми зубцами. Как близко поднимаются они к небу, как четки их грани! Могильным покоем веет от этих громад, и только, растущие по выступам багульник, крошечные елочки и ка­ кие-то цветы оживляют их. Картину дополняет стая воронов, вспугнутых нашим появлением. Мы не любим этих черных зловещих птиц! Лодку выносит за поворот. Мы оглядываемся: жаль, что природа так быстро опустила занавес! 3 . «Сибирские огни» № 12.