Сибирские огни, 1961, № 12

Девушка почувствовала, что на нее смотрят, и, спокойно оглядев ¡Петра Ильича, сказала парню в фуражке: — Чечако! Петр Ильич вспомнил, что так называют новичков в романах Джека Лондона. Парень ухмыльнулся, девушка тряхнула головой, мотоцикл затре­ щал — и волшебное видение исчезло в лесу. — Поедем? — спросил Брункс. Машина тронулась. — Дом номер пятнадцать! Бригадир плотников — Казырин! Плот­ ников! Ка! Зы! Рин! — прочел Шпатов. «Интересно, что бы сказал бригадир плотников Казырин о Шпато- ве?» — подумал Петр Ильич. — Скорость на территории строительства не должна превышать тридцати километров! ГАИ! ГА! И! — читал Шпатов. Автобус свернул на шоссе. — Ложись, Лапа, — сказала Алла. Она уж е лежала в постели. Но Петр Ильич был слишком взволнован. «Какой день, — думал он, шагая по номеру, — какой день! Ведь нуж ­ но время, чтобы разобраться, чтобы это улеглось: площадь... беляши... ог­ ромный Брункс...» У Петра Ильича задвигались ноздри, когда он вспом­ нил запахи леса и стройки; руки ощутили вибрацию автобуса; все пере­ плелось с какой-то знакомой мелодией. «Где я слышал ее?» — думал Петр Ильич, напевая вполголоса. — Откуда это? — спросил он у Аллы. — Ты слышал ее утром... Ну, конечно! Петр Ильич вспомнил: Город мой дальний, сибирский... Когда отдавал ключ той ужасной толстухе коридорной. — Я бы не сказал, что она очень ужасна. — Конечно! Сегодня я убедилась, что ты не обращаешь внимания на чужих женщин. Однако мне провинция уж е начинает надоедать. Этот твой Брункс! Я не могла смотреть без смеха на его ковбойскую шляпу. — Малыш, но шляпа — не главное. Ведь как ученый, как человек... — Да , в нем что-то есть, — задумалась Алла. — Вот видишь! Я бы с удовольствием стал работать с Брунксом. — В общем, вот что: если не хочешь спать, то не мешай мне. Простыни пахли мылом. Уличный фонарь разбросал по потолку це­ лый театр теней. — Спокойной ночи, Лапа, — сонно сказала Алла. — Спокойной ночи, Малыш. Петр Ильич поцеловал жену и осторожно спросил: — Может быть, останемся? Алла вздохнула. Петр Ильич молча ждал . Наконец, она ответила: — Скорее бы 'домой... Там все привычно, и нет этих дурацких про­ блем... Она уснула, а Петр Ильич долго лежал с открытыми глазами, глядя на бегающие тени. И его уж е начал одолевать сон, когда Алла внезапно вздрогнула и прижалась к нему всем телом. — Лапа! — быстро зашептала она, обнимая мужа. — Неужели та бешеная девчонка любит своего мотоциклиста сильнее, чем я тебя? — Спи, Малыш, спи. — Ты никогда не забывай меня. Я всегда буду...