Сибирские огни, 1961, № 12

раза. Мы чувствуем захлебывающийся восторг поэта Вознесенского, мы даже согласны, что этот восторг может пере­ даться читателю, далекому от Сибири. Узнает такой читатель про «обязатель­ но — двух» и про «ню» и воскликнет: «Ох, и ядреный край — эта Сибирь! Ди­ коватый, правда, но богатырский». Мы, живущие в Новосибирске, Иркут­ ске, на Алтае, в Поспелихе, Назарове, Якутске, сделали уже многое, чтобы кондовая, чалдонская Сибирь канула в прошлое. И вот вдруг появляется «го­ родской мальчик» и, гремя ультрасов­ ременными гиперболами, заключает в них прошловековое и пошловатое восхи­ щение богатырской дикостью Сибири. Сибиряки борются против древнеэкзо­ тического восприятия их края и видят в этом большой политический смысл. Они гордятся тем, что их край называют фор­ постом семилетки. У нас не меньше, чем в Москве или Киеве, красивых женщин, среди наших колхозниц и строительниц много украинок, эстонок, ленинградок. Описывая «баб», А. Вознесенский опи­ сывает наших знакомых, жен, дочерей, низводя их до эпохи «Угрюм-реки». Вот почему эти самые гиперболы име­ ют здесь оценочный смысл, выражают высокомерно-покровительственный во­ сторг «культурного» человека перед «диковатой» силой. Да, согласно поэтике данные тропы можно отнести к гипербо­ лам или там — метафорам. Но давайте разбираться и согласно политике. Мы вынуждены извиниться перед на­ шими оппонентами за то, что разговор «профессиональный» перевели в разго­ вор идейный. Вынуждены извиниться, чтобы предупредить окрик Л. Аннен­ ского: «Кончать надо с этим!» В своей статье Л. Анненский, между прочим, возмутился рецензией В. Лак­ шина в «Новом мире» на повесть В. Ко­ нецкого «Завтрашние заботы». В рецен­ зии было написано: «А хотелось бы уви­ деть настоящего Конецкого, узнать, от­ чего ему бывает горячо и холодно, во что ценит он свет, что у него за душой». Возмущенный Анненский восклицает: «Вы слышите? В. Лакшин хочет узнать, что у В. Конецкого за душой? Ох, про­ свещенные критики. Кончать надо с этим!» А с чем, собственно, кончать? Нет, нас и впредь будет интересовать и мировоззрение литератора, и его об­ щественное лицо. Мы и сейчас, не смо­ тря на окрик Л. Анненского, хотим знать, чего у А. Вознесенского больше за душой — Цветаевой или Багрицкого. Поэт так или иначе формирует души читателей, и мы не можем быть не оза­ бочены тем, как же сформирована его-то собственная душа! Ох, и щекотливые пошли поэты и кри­ тики! Так уж не любят они, когда к ним «за душу» заглядывают. Вот тебе и «са­ мовыражение»! А ведь это тоже азбучная истина, что вся художественная литера­ тура, грубо говоря, и есть вывернутая наизнанку душа. И. Г. Эренбург писал: «Думают, что искусство — это самое легкое: научился писать и пиши. А здесь мало и умных мыслей, и доброй воли, и мастерства. Здесь мало видеть и пони­ мать. На этом нужно сгореть». Сгореть! А уж какое тут горение, ес­ ли писатель пишет, а что за душой у не­ го — не показывает. Мы с некоторой опаской процитирова­ ли Илью Григорьевича. Вдруг он упрек­ нет нас, что мы цитируем его в свою поль­ зу, а не в пользу кого-то другого. Почему же так встревожился Л. Ан­ ненский, требуя кончить с «этим»? Мо­ жет быть, он предполагает, что при бо­ лее внимательном заглядывании «за ду­ шу» «запретят» того же Конецкого? Ус­ покойтесь. Пора уж поверить, что ни­ когда не вернется больше эпоха культа личности с ее грубейшим администриро­ ванием в области литературы. Но ведь это значит, что у каждого литератора должно неизмеримо вырасти чувство от­ ветственности перед своим народом, пе­ ред партией, это значит, что вся наша общественность — читательская, изда­ тельская, писательская — должна прин­ ципиальней, строже одергивать не в ме­ ру игривых «мальчиков», которые взду­ мали поиграть таким острейшим идеоло­ гическим оружием, каким является худо­ жественная литература. Раньше было легко, товарищ Аннен­ ский: допустил идейно незрелый писа­ тель ошибку — запретили его, и дело с концом. А теперь идейно незрелых пи­ сателей надо воспитывать, поглуб­ же заглядывать к ним «за душу» и добиваться, чтоби их произведения от­ кровенно и точно били в общую цель. «Новый мир» в статье «От редакции» пишет: «Нам, однако, хотелось бы в об­ суждении вопросов поэзии не столько оглядываться назад, сколько помочь дви­ жению в завтрашний день». То же самое «хотелось бы», между прочим, и «Октябрю», и «Сибирским ог­ ням», и всем нашим журналам, и всем советским писателям. И все мы, в том числе и «Новый мир», помогаем, в меру своих сил, движению в завтрашний день. Но — «оглядываться» надо, ибо поза­ ди у нас великий опыт борьбы за утверж­ дение коммунистических идеалов, в том числе и в поэзии. И этот опыт приго­ дится нам впереди. А, к тому же, поэты, о которых мы ведем разговор, тоже огля­ дываются назад и пытаются осмысли­ вать прошлое. Е. Евтушенко оглянулся назад в- поэме «Считайте меня коммунистом», в стихотворении «Бабий яр». Л. Аннен­ ский отказался спорить с Чикиньгм, за­ явив, что новосибирского поэта еще над» йаучить отличать поэзию от учебника рыбоводства. Но давайте отложим в: сторону оба учебника — и поэтики, и ры­ боводства.