Сибирские огни, 1961, № 12

Не будем спорить о размерах дара, а «чутье», действительно, есть. В принципе, с такой общей оценкой достоинств творчества Е. Евтушенко и А. Вознесенского мы согласны. Мы говорим именно об этих молодых поэтах, ибо им, в первую очередь, посвящены статьи и Меныпутина с Синявским, и Ан­ ненского, и Лисовского, и Чикина. К. Лисовский и Л. Чикин вовсе не пре­ тендовали на всесторонний анализ твор­ чества этих поэтов. Лисовский гово­ рит: «Подробный разбор двух книг А. Вознесенского не входит в мою зада­ чу. Она гораздо скромнее. Мне хочется остановиться на его «сибирских», если так можно выразиться, стихах». Л. Чи­ кин пишет: «Сразу оговорюсь: это не критическая статья с детальным разбо­ ром каждой строки». Он предупреждает, что ведет разговор только об одном про­ изведении Е. Евтушенко — о поэме «Считайте меня коммунистом». Казимир Лисовский и Леонид Чикин поставили перед собой вполне закон­ ную в литературной критике задачу: не окидывая взором целиком творчества Ев­ тушенко и Вознесенского, добру и злу не внимая... в равной степени, они обра­ тили внимание на самые болезненные, путаные и тревожные тенденции в сти­ хах этих поэтов. Надо сказать, что и в других статьях говорится о таких тенденциях. Не очень- то противоречит позиции К. Лисовского заявление А. Елкина, что А. Вознесен­ ский «чрезмерно увлекся формальными поисками». Нельзя сказать, чтобы не­ примиримые противоречия раздирали Л. Анненского и К. Лисовского, когда они высказываются так: «И опять-таки — это не от жизни. Это от литературщины, которая, как корро­ зия, насквозь проедает даже самые «современные», самые актуальные по замыслу стихи А. Вознесенского» (К. Ли­ совский). «...сам он, герой, остается все тем же чуть испуганным городским мальчиком, которому почерпнутые из книг знания не могут объяснить всех сложностей и ко­ торый, восхищаясь своими сверстника­ ми, по-настоящему еще не знает их» (Л. Анненский). Кажется, причин для спора нет? Но почему же с таким ожесточением воз­ ражают Лисовскому и Анненский, и оба критика «Нового мира»? Вот тут-то и обнажается существо. Л. Анненский пишет: «Да и Вознесен­ ский с его многоступенчатыми размера­ ми — революция в поэзии довольно ус­ ловная, а может быть, это никакая и не революция, а внимательное исследова­ ние традиций Хлебникова, Цветаевой, Багрицкого, Заболоцкого...» Собственно, исследованием называется процесс изучения, а не использования. Не точнее ли выразился К. Лисовский: «Вообще, надо сказать, что ритмика стихов А. Вознесенского, их строение, их фонетика, их неврастеничность во мно­ гом идут от Цветаевой»? Что Анненский спокойненько определяет, как «исследо­ вание», то Лисовский называет своим настоящим именем — подражатель­ ность. Впрочем, не будем придираться к тер­ минам. Есть более важные вещи. Что понимает Л. Анненский под традициями? Только наследование ритмики, рифмов­ ки и системы троп? Мы традиции пони­ маем по-другому. Для нас традиция — это единая идейно-художественная кон­ цепция автора. Э. Багрицкий в великолепной поэти­ ческой форме воспевал революционную переделку мира. М. Цветаева нашла сво­ еобразную и сильную поэтическую фор­ му для исповеди одинокой, мятущейся души, не понявшей величия революции. В своих рассуждениях Л. Анненский начисто уходит от этой главной стороны дела. Он даже не задумывается над тем, что сочетание традиций Багрицкого и Цветаевой в едином лице Вознесенского — явление болезненное прежде всего для самого молодого поэта, что надо по­ мочь ему разобраться в наследстве, кото­ рое он получил. В том же духе одних только формаль­ ных оценок ведут спор с К. Лисовским А. Менынутин и А. Синявский. Лисовский протестует против такой характеристики Сибири в стихах Возне­ сенского: Здесь гостям наливают, Так, что вышибут дух. Здесь уж если рожают, Обязательно двух. Бани! Бани! Двери! Хлоп! Бабы прыгают в сугроб. Прямо с пылу, прямо с жару — Ну и ну! Слабовато Ренуару До таких сибирских «ню». Наши уважаемые критики с джен- тльменской вежливостью сообщают Ли­ совскому, что «о метафоре и гиперболе он, видимо, имеет весьма смутные пред­ ставления». Итак, для них — это всего лишь без­ обидный формальный прием, признак поэтической образности, не более. Они убеждают Лисовского, что «не надо только в «непохожей», чуждой вам ма­ нере видеть что-то криминальное». А как же, все-таки, с идейным напол­ нением этих гипербол, с общественным смыслом этой «манеры»? Вы, товарищи Менынутин и Синяв­ ский, в своих статьях преподнесли нам немало азбучных истин. Позвольте отда­ рить вас хотя бы одной. Гиперболы и метафоры имеют удиви­ тельное свойство: они не только рисуют зримый образ, но одновременно заклю­ чают в себе и идейную оценку этого об­