Сибирские огни, 1961, № 12

— А мы давно уже знали, что у нас будет не меньше двадцати, надо бы­ ло заранее просить больше транспорта. А то рабочий план составляли на основе планового урожая — двенадцать центнеров, на кого же теперь обижаться? Председатель стиснул челюсти так, что выперли желваки на щеках. Видно, хотел сказать что-то сильное или просто выругаться, но в эту минуту и сам заме тил флаг на комбайне. С ходу заскочив в свой плетеный коробок, сильно хлестнул по лошади обеими вожжами и покатил по дороге. Теперь об урожае заговорил и Терентий. Он поддержал председателя. Ко­ нечно же, досадно. Как-то получается пока так, — у кого урожай хороший, тому в период уборки и хлебосдачи во много раз труднее. МТС распределяет свою технику по колхозам в зависимости от гектаров, автотранспорт распределяется с учетом плана поставок зерна, а не возможной его сдачи. — А надо бы наоборот: кто вырастил урожай, тому удвоенная помощь в уборке! Сами посудите: запоздание с уборкой — это потери зерна на гектаре и у нас его потеряется в два раза больше, чем у соседей в Дрянновой или Канашах. Вот об этом надо бы писать. Когда проходили мимо поля с пшеницей по лущевке, Терентий сказал, что и в будущем году на этом поле пахоты не будет. И начал постепенно вводить писателей в курс своих замыслов: — Если мы согласимся, что однолетние растения ухудшают плодородие почвы, то, хотите или нет, а какую-то лазейку мы оставляем сторонникам этого самого «закона» убывающего плодородия. А если наши опыты окажутся удачны­ ми, мы закроем эту щель. В самой природе все говорит за то, что все растения, и однолетние, и многолетние, хотя и не в одинаковой, конечно, степени, но увеличи­ вают плодородие почвы! Конечно, если- правильно обращаться и с землей, и с ра­ стениями. Подумайте сами: как же растения могут истощать почву, если имен­ но они сами ее и создали. Заговорил Фиш: — Мне думается, Терентий Семенович, что если бы сам Вильямс выслушал ваши доводы, он одобрил бы их. Ведь он сам вел решительную борьбу со сторон­ никами «закона» убывающего плодородия. Мне, например, все это так представ­ ляется: разделив растения на два лагеря — однолетние и многолетние, Вильямс объявил следствия применяемой человеком агротехники свойствами самих расте­ ний. А многие его последователи — так сказать, наследники, предпочитающие де­ лить лишь наследство, так и остались в этом плену, живут только полученным на­ следством, не прибавляя к нему новых наблюдений, изысканий. Не только не прибавляют, но другим запрещают это делать, не признают никаких новых по­ исков, держатся за старое обеими руками. Терентий в душе очень одобрил такое заключение. — Если бы Василий Робертович пожил подольше, — продолжал он раз­ думчиво, — побывал у нас в Сибири, он раньше других поправил бы свою ошибку, а вернее, поправил бы Либиха, в которого, как видно, чересчур уверовал... В тот же вечер Терентий начал просвещать своих гостей-писателей. Он до­ стал из шкафа все книги Вильямса, отыскал нужные страницы, показал Фишу подчеркнутые там места, просил читать вслух. Занятия затянулись заполночь. — Завтра займемся философами, которые помогли мне в некоторых домы­ слах. Согласны?— Испытующе посмотрел на собеседников: охотно ли примут приглашение? — Если вас это не затруднит, — улыбнулся Фиш. — Вы мои гости, — ответил Терентий. — Рано утром мы, конечно, не уви­ димся, мне на поля нужно, а вот эти книжечки советую почитать. Очень инте­ ресные, очень...— Он берет две книжки Гельвеция «Об уме» и «О человеке». У писателей времени для чтения оказалось более чем достаточно. Мальцев не появлялся на усадьбе весь день. И только поздно вечером вернулся с полей. — Ну как, есть желание почитать? — весело спросил он.