Сибирские огни, 1961, № 11

— Худой там место: прижим, шивера, кругом скала, олень совсем пропади. Зачем тебе речка, можно кругом ходить через вершины Эдягу-Чайдана, потом через большой хребет Чагар, там есть перевал... — Но ведь нам, Улукиткан, непременно нужно осмотреть ущелье. — Что тебе, свой голова не жалко? Говорю, худой, совсем худой место. Там люди и раньше ходить не могу! — У людей, может быть, раньше не было в этом надобности,— пробую я убедить старика,— а нас заставляет работа, значит — должны пройти! Должны, понимаешь? Только, как лучше пробиться: на оленях, на плоту или на лодке? — Глаза человека не видели, что в ущелье летом бывает. Никто не ска­ жет, как туда идти. Раз хочешь, сам увидишь, потом нам расскажешь,— укориз­ ненно, сердито говорит Улукиткан. — А как нам лучше отсюда попасть на Кунь-Манье? — Назад надо своим следом ходи, через Ивакский перевал... — А если через озеро Токо? — Далеко. Там место топкий. Оленю тяжело будет, лучше тут. После этого разговора я совещаюсь и с остальными своими товарищами. Все — за поездку. Но в план ее вносится одна поправка: сначала я должен посе­ тить Алданское нагорье, только его южный край, хотя бы на очень короткое вре­ мя, после чего, уже не оглядываясь назад, можно будет полностью заняться об­ следованием Маи. Приходим к решению, что Улукиткан с Василием Николаевичем и Лихано- вым уйдут обратно на Зею и дальше на устье Кунь-Манье со всем нашим имуще­ ством и оленями. Я же с Трофимом Королевым и проводником Трофима Пугаче­ ва отправлюсь к северу Токо в партию Сипотенко и дальше на восток, вдоль барьера Станового до реки Удюм. Затем, через Майский перевал, который обсле­ довали в прошлом году, спустимся к своим. За время нашего отсутствия Василий Николаевич должен будет выдолбить лодку. В случае, если мы не пройдем на оленях до Маи, отправимся втроем по реке на долбленке. Я сообщаю о своем решении Хетагурову. — Очень хорошо! — обрадованно кричит он в микрофон.— Когда будете на устье Маи? Встретим вас! — Наш маршрут по Алданскому нагорью займет не больше двадцати дней. Непременно держи с нами связь. Остальное решим позже. После нашего свида­ ния я, вероятно, останусь на южном участке, а тебе придется перебазироваться на север, Мы еще от зимы не отогрелись, а вам, вероятно, тепло надоело... — Ни пуха, ни пера! До свиданья! — звучит издалека голос Хетагурова. Мы завтракаем. Пугачев дает команду свертывать лагерь. Люди весело и шумно снимают палатки, упаковывают вещи, вьючат оленей. И, судя по тому, с каким рвением все принялись за дело, можно легко заключить, как ждали все это­ го желанного часа. Для путешественников ничего нет более утомительного, как долгое сидение на одном месте. Им надоедает один и тот же пейзаж, их томит постоянное желание двигаться вперед. Я смотрю на Бойку и Кучума, видно, что и они захвачены тем же чувством, что и люди: носятся, как оглашенные, выра­ жая свой восторг диким лаем. Через час легко нагруженный караван в шестьдесят оленей, управляемых каюром, покинул стоянку, изрядно утоптанную долгим пребыванием людей. Олени шагают осторожно, все время прядают ушами в сторону обрывов и буквально на цыпочках обходят опасные проходы. В узких местах, где тропа скользит по карнизам, наш караван разбивается на мелкие связки, по три-четы- ре оленя. Караван продвигается все медленнее. Уже не кричат истомленные погон­ щики, не лают собаки. Некоторое облегчение и свежесть приносит нам спустив­ шийся с поднебесных вершин дождь.