Сибирские огни, 1961, № 11

ют послушные олени. Красный платочек на голове эвенкийки мелькает в стланиках. Томительно тянутся часы ожидания. День близится к закату. Караван вернулся потемну. Хутама вела трех навьюченных мясом оленей, а Трофим завершал шествие верхом. Оживший костер осветил стоянку. — Ну и повезло же нам! — сказал весело Трофим, здороваясь. — Кто бы мог подумать, что в этих дебрях мы встретим человека, да еще такого доброго и мужественного, как Хутама,— ответил я. Пастушка устало бросила на землю повод. Снова ее строгое лицо озарилось внутренним светом, она припала лицом к малышам. На севере уже схлестнулись зори. Ужинаем молча. Хутама угощает нас на удивление белыми пышными лепешками. Мы с Трофимом, напившись чаю, ложимся спать. Пробудился я, когда в небе доспевали звезды. Из лесной глубины разливал­ ся по долине, то затихая, то возрождаясь, звон колокольчика. И только он один, этот неровный металлический звук, жил во всеобщей дреме. Пастушка, сгорбив­ шись у огня, что-то шила. — Хутама! Ты почему не спишь, скоро же утро? Хутама повертывает ко мне лицо, зарумяненное костром, смотрит на мен» усталыми глазами и тихонько говорит: — Спать не буду, тебе штаны надо, твоему товарищу олочи надо. Как пой­ дете дальше? Тут лавки нету... И я не знал, что сказать этой женщине, случайно появившейся на нашем, неудачном пути! Хутама так и не прилегла в эту ночь. Мне она преподнесла «насовсем» штаны, только что расклиненные ею цветным лоскутом, а Трофиму — олочи, сшитые из лосины, пахнущие дымом. Все это она делает просто, от души, и, ко­ нечно, не ради благодарности или похвалы, и "Нам было даже как-то неудобно- благодарить ее! Вот и утро. Близнецы рано проснулись, позавтракали и теперь блажен­ ствуют на оленьей шкуре у огня. Они в крошечных трикотажных носочках и в белых фланелевых распашонках фабричного пошива. Мать одела их с явным же­ ланием подивить нас, чего и добилась, заставив меня смутиться. Ведь еще вче­ ра я считал дикарями этих крохотных, голых, завернутых в кабарожью шкуру и связанных ремнями малышей, а сегодня, пожалуйста, эт о— щеголи, которые, кажется, с достоинством и гордостью посмеиваются надо мной своими беззубыми ртами... А вообще это удивительно дружные братцы, до чего ж е они копируют ДРуг друга! Стоило одному подать голос, как второй не заставил себя ждать. — Чего они хотят? — спросил я Хутаму. — Ехать надо. На олене кричать не будет,— ответила пастушка деловито, готовя сыновей к отъезду. Прежде чем спеленать ребят, Хутама принесла из леса сухой пень, раздробила его ногою, отсеяла труху, размяла в ладонях и засыпала, ею у детей паха. — Что ты делаешь? — крикнул Трофим. Закончив свое дело, мать сказала сухо и назидательно: — Так хорошо, преть не будет1.. Затем она стащила с ребят распашонки, носочки и, невзирая на энергичное' возмущение малышей, завернула их в пеленки из шкуры. Свернув и навьючив на оленей весь скарб, последними она устроила близне­ цов. У каждого лубочная люлька с приподнятым изголовьем. Связав люльки рем­ нем, Хутама перекинула их через седло и крепко привьючила. Пока она всем этим занималась, близнецы неистовствовали, но стоило оленю сделать первые шаги, как крик прекратился и не возобновлялся на протяжении всего пути.