Сибирские огни, 1961, № 11

Мята, мята, травка луговая! Закипает чайник на столе — и пахнуло, нежно согревая, чем-то самым близким на земле. Летним громом, рыболовным плеском, семицветной радугой вдали, каждым полем, каждым перелеском, где тропинки детства пролегли. Охватило солнечной мечтою, может, в бурях меркнувшей уже, этой первой, вечной чистотою, что живет у каждого в душе. И пускай метелица, зверея, хоть об стенку бьется головой, в эту ночь становится добрее мой герой в тетради черновой. Он смеется, заново рожденный, от избытка света и тепла. Слышишь ты, мой друг неоцененный, женщина из вятского села?