Сибирские огни, 1961, № 11

покры тые до самых коготков белыми перышками , которые внизу р асходи ­ лись в стороны наподобие гусарских шпор... Один из товарищей его к о р ­ мильца Сережки, давн о не видавший Пуш ка , восхищенно прош ептал : —• Какой важный! Д а ч у б а т ы й ! . . С тех пор и стал П уш ок — Чубатым . Н адол го запомнился Ч убатом у тот день, ко гд а маленькие л асковы е руки , высоко д ерж авш и е его над полом, вдруг ре зко опустились, и он по ­ т ер ял опору. Зам ерло сердце, закруж ил ась голова , стало невыразимо страшно . Помимо воли веером распустился хвост, раскрылись кры лья , и, взм ахнув ими несколько р а з , он упал грудью на что-то мягкое. К огда ж е опыт повторился. Ч убатый увереннее зам а х а л крыльями и плавно опу ­ стился на пол. От волнения раскры л клюв и т яж ел о дышал. Т а к он познал силу своих крыльев. Н акон ец настал день, когда руки кормильца и друга вынесли его из дому . В гла за ударил яркий солнечный свет, а откуда-то сверху дон е ­ слось тоскливое и тягучее: — Ууу-ууу-ууу! Р уки несли Ч убатого куда-то вверх, на эти звуки . О ткрылась и з а ­ к ры л а сь дверь, и сра зу ст ал о темно. Его посадили в какой-то ящик, а ти ­ хий голос произнес: —■ Вот, Чубатый, твое родное гнездо, у знаеш ь? .. И Чубатый остался один. К о гда гл аза привыкли к полумраку, он увидел себя в тесном ящ ичке с редкими , согнутыми дугой соломинками. Что-то знакомое... Он силился вспомнить это что-то, и не мог. В воздухе послыш ался свист крыльев, и на край гнезда опустился большой белый голубь с блестящими черными перьями на шее. Голубь удивленно рассматривал Ч убатого , склоняя голову то на один, то на д р у ­ гой бок. Потом придвинулся ближе, клюнул в голову и сердито з а в о р к о ­ вал . Ч убатого никогда не били, и потбму от боли и обиды он запищ ал , мелко з а тр яс крыльями, прося защиты. Ч убатый понял : его выгоняют. Он вылетел из гнезда, не зн ая куда деваться . Д ол го , как тонкая и н еж н ая с труна , звенели в воздухе крылья , пока не опустили его на прибитую в у глу рейку. Бы стро вечерело. В противоположном углу , на кромке гнезда см у т ­ ным пятном белел силуэт большого черногривого голубя и доносилось тоскливое , надрывное: — Ууу-ууу-ууу! И Чубатый вдруг вспомнил. Отчетливо вспомнил далекую жуткую ночь, когда лишился тепла и корма, когда всю ночь ему мерещилась н еж ­ ная л а с к о в а я мать, куда-то бесследно исчезнувш ая . Вспомнил, к а к весь вечер и утро звал ее отец. Ч убатый не вы держ ал , громко и ж алобно запищ ал . В его писке по ­ слыш ались хриплые нотки. Это ломался голос — наступала зрелость. Ч асто заходил на сеновал кормилец. Обрадованный Чубатый , д авн о привыкший не только к- его рукам , но и к рыжей лохматой голове, с а д и л ­ ся ему на плечо и лез клю вом в рот. Д е л а л он это по старой привычке. Ведь корм можно было найти повсюду: на полу, во дворе, на б л и з л еж а ­ щих дорогах . Лю бил Чубатый сидеть по утрам на высокой , согретой солнцем кры ­ ше двухэтажного дома , а потом — взмахнуть крыльями , н абрать вы со ­ ту и медленно сниж аться , сложив крылья лодочками . Иногда он п ад ал на распущенный веером хвост и летел вниз с головокружительной бы стро ­