Сибирские огни, 1961, № 11

росте писателя, о его умении ставить острые проблемы, выдвигаемые време­ нем, и искать непроторенные пути их художественного решения. Образ цент­ ральной героини нам представляется от­ крытием. Можно спорить о том, вполне ли последовательно он выдержан психо­ логически. Но несомненно одно: моло­ дой писатель нашел оригинальную кол­ лизию для художественного утвержде­ ния идеи торжества коллективизма над индивидуализмом, истинного представле­ ния о счастье над ложным. А. К л и т к о П О Д А Р К Т И Ч Е С К И Е Н Е Б О М ■у героя повести В. Конецкого «За- втрашние заботы»1 Глеба Вольно- ва свои твердые и установившиеся взгляды на жизнь. Не все его поступки понятны даже близким людям, но он, бывалый моряк, не привык к длинным объяснениям, считая себя человеком действия. Не любят их и его товарищи по плаванию на маленьком рыболовном сейнере: бывший капитан дальнего пла­ вания Яков Левин, молодой, рвущийся к деятельности старпом, старший меха­ ник Григорий Арсеньевич, отправляю­ щийся в море несмотря на болезнь и го­ ды, и все остальные. Некоторые из них автором не названы даже по фамилии, однако мы ясно ощущаем их присутствие в том неуклонном, преодолевающем все трудности пути, о котором рассказано в повести. Задача у них, как объясняет Вольнов, «из учебника четвертого класса»: при­ быть из пункта А в пункт Б. Но решить ее совсем не просто. Нужны крепкие не­ рвы и мужество, хотя дорога среди арк­ тических льдов проложена давно и те­ перь уже ни у кого не вызывает удив­ ления переход небольших суденышек по великой Северной трассе. Так, спокой­ но, не тратя лишних слов, и относятся к своему труду эти люди. Они умеют, ког­ да нужно, до предела напрячь свою во­ лю, и могут беспечно смеяться, отпуская соленые шутки. Они преданы своему де­ лу, вплоть до соблюдения в самых небла­ гоприятных обстоятельствах своеобраз­ ного морского этикета, и они верят в силу крепкой мужской дружбы, боящейся, как огня, сентиментальности. 'В . К о н е ц к и й . Завтрашние заботы. По­ весть. «Знамя», 1961, № 2. Самый сложный среди них, конечно, Глеб. Не только потому, что так поло­ жено главному герою повести: это в са­ мом деле не простой характер. Упрямый и угловатый до резкости, он в то же вре­ мя по-настоящему добр и, смотря лю­ дям прямо в глаза, требует от них мно­ гого. В детстве он был «такой сосредото­ ченный, и матери хотелось для Глеба чего-нибудь красивого и академическо­ го». А он, поступивший было, после де­ мобилизации, в университет и собирав­ шийся стать философом, вдруг взял и бросил все, ушел плавать боцманом. «Абстрактная логика» и древние греки— превосходные вещи... Но я еще не соз­ рел для них. Мне надо дозревать. Я поздний овощ, мать... Я лучше буду таскать баржи по Свири. В этом деле тоже нужна определенная филосо­ фия...» Глебу это было просто необходимо — найти свою собственную «философию» и «дозреть» в жизни и для жизни. В по­ вести его решительный поступок из част­ ной биографической подробности, могу­ щей быть и не быть, становится отраже­ нием более широкого явления. В облике героя произведения проступают черты его молодых современников. В дальнейшем автор делает свою мысль еще яснее. В повести есть образ, данный, правда, пунктирно, — Якова Левина, которого невольно хочется сопо­ ставить с Глебом Вольновым. Последний внутренне спокоен, уверен, что работа, которую он делает, необходи­ ма и полезна. Яков Левин, тоже чело­ век сильный, ощущает в душе какую-то растерянность, как бы подчиненность чу­ жой воле. Вот они вдвоем на пристани, от которой начинается их совместная до­ рога на восток, разговаривают и, кажет­ ся, думают об одном и том же — о ще­ мящей прелести расставаний, об отъез­ дах и приездах. Но когда Левин приз­ нался, что всегда любил надолго уез­ жать из дому, хотя привязан к своей семье, Вольнов выразил свое одобрение неопределенно: если он и любит то же самое, то по другим мотивам. Каковы бы ни были мотивы у того или другого, оба капитана бок о бок продол­ жают свой путь. Никто из них не застра­ хован от беды, от грозного наступления льдов, поломки машины, штормовой качки. И в трудную минуту в обычае у них — дружеская помощь или просто короткое ободряющее слово. Почти все в повести воспринимается через главного героя, даже пейзаж гар­ монирует с его душевным состоянием.- «Вольнов смотрел и смотрел на эти ма­ ленькие суда, на длинные, бесконечные ряды накатывающихся валов, на сизые штормовые тучи, которые хороводили над океаном, покорные ветру и безропот­ ные. Он был один сейчас, хотя рядом у штурвала стоял рулевой. Один среди моря. И только эта бурливая, веками ме­