Сибирские огни, 1961, № 11

Или: «В недвижном воздухе морозного утра пар, вырываясь изо рта, сразу превра­ щался в мельчайшие льдинки. Трение льдинок на лету друг о друга и произво­ дило характерное тихое шуршание. Этот тихий шелест, называемый якутами «шепотом звезд», означал, что мороз больше сорока пяти градусов». Выдумать все это невозможно. Такое нужно увидеть и услышать. Такое надо уметь точно и зримо передать. Сейчас много говорят и пишут о раз­ личии научного и художественного мыш­ ления, о сложных взаимоотношениях на­ уки и искусства, о вторжении науки в литературу. Существует ошибочное мнение, что научное восприятие мира якобы в кор­ не противоречит эстетическому подходу к явлениям действительности. Делаются попытки «узаконить» разрыв между «фи­ зиками и лириками», возвести непреодо­ лимую стену между точными знаниями и художественным творчеством. В этом нельзя не усматривать вредной недооцен­ ки значения гуманитарной культуры в жизни нашего общества. Влияние науки на литературу осуществляется разными путями. Написать книгу о жизни учено­ го — еще не значит понять ученого и раскрыть внутренние пружины его дея­ тельности. Может ли сама наука и эмоции, свя­ занные с научным творчеством, служить предметом художественного изображе­ ния? Может ли писатель показать человека науки, одержимого своими научными идеями, не касаясь существа самих идей? На эти вопросы во многом отвечает творчество И. Ефремова, начиная с «Рассказов о необыкновенном», в кото­ рых уже вполне отчетливо проступает симптоматичное для нашей эпохи стрем­ ление к синтезу научного и художествен­ ного видения мира.