Сибирские огни, 1961, № 11

Колосья этой пшенички особенные: толстые, четырехгранные, длинные. Это от Лысенко. В пакетике лежало всего пять зернышек, а .название сорта трудно выговорить. Но зерна, как горох! И Терентий в мечтах своих носил эту пшени­ ц у — ведь она вызреет, уже опередила в развитии некоторые местные сорта. — Я таких никогда в жизни не видывал, — улыбнулся секретарь. — Не ко­ лосья, а гиганты! Это здорово. Как, товарищ председатель? — Я тоже таких больших не видывал, — признался Авдюшев. Секретарь положил все пять колосьев на ладони. Они оказались длиннее кисти руйи, свисали с нее. — Хороши! — И выдернул их с корнем. Все пять! — Покажу в обкоме. Вот,, товарищ Мальцев, и память о нашей встрече. Терентий от неожиданности онемел и не мог выговорить ни слова... Будто из-под земли слышал он прощальные слова секретаря. Машина ушла, а Терентий стоял, растерянно глядя на то место, где только что росли замечательные колосья и где теперь зияла маленькая ямочка, с вывер­ нутой влажной землей по краям. Немое отчаяние отразилось на его лице... — Что же теперь сделаешь, Терентий Семенович, — пробовал утешить Ав­ дюшев. — Он же не понимает, что это такое... Других нарастим! — Таких уж больше не найдем, — чуть шевельнул губами Терентий. Да, такой пшеницы добыть ему больше не удалось. 8 Терентий перечитал телеграмму. Народный комиссар приглашал его при­ быть в Москву и на коллегии наркомата земледелия СССР доложить о результа­ тах работы хаты-лаборатории. Есть, конечно, что и рассказать. Но так ли уж велика заслуга колхозного полевода, чтобы его работой занимались в Союзном наркомате? Делалось самое обычное, самое рядовое дело: выращивали хлеб! Стремились, чтобы земля роди­ ла лучше. Вот и все заслуги... Терентий оперся локтями на стол и склонил голову. Задумался. О чем рас­ сказывать? И в памяти, словно кадры кинокартины, замелькали события пос­ ледних лет... ...Из множества сортов, испытанных на полях хаты-лаборатории и.на широ­ ких колхозных, отобрали четырнадцать, подававших надежды. Но только ли в урожайности дело? Могут оказаться два, три, пять разных сортов с одинаковой урожайностью. Какой же взять для массового посева? Конечно, тот, который не полегает, раньше других созревает... Но все пять могут обладать такими свой­ ствами. А хлеб выращивается не ради урожаев, для людей, для пищи, для жиз­ ни. Тогда почему люди не участвуют в оценке качества выращиваемого хлеба?.. И пришло решение! Он размолол по полтора пуда пшеницы каждого сорта, попросил опытных хозяек напечь булок и устроил нечто вроде дегустации. Колхозники сами пробо­ вали испеченные булки, давали оценку. После этого все четырнадцать образцов хлеба он привез на областную кон­ ференцию по урожайности. И там высказали мнения о качестве хлеба. Лучшие булки оказались из муки таких сортов пшениц: Леукурум 5383 , Гордеиформе 10 и 3871 , Лютесценс 956, Шадринка. А ведь именно эти сорта давали и наиболее высокий урожай. Выпечкой хле­ ба был как бы подведен итог его работы по разведению пшениц. Цезиум III усту­ пила свое место другим. Найдены более урожайные. Но в других хозяйствах и Незиум продолжает свое победное шествие. Широко разошлась и чина. Все началось с четырех фунтов, а теперь в обла­ сти под чиной больше десяти тысяч гектаров! И этот сорт чины назван Шадрин- ским — в честь района, где его создали.