Сибирские огни, 1961, № 11

полосами и соседскими сейчас особенно явственна: у него пшеница сильнее и чище. Но видно и другое: ближе к меже и на его полосках сору больше. Опустился на межу у самой дальней своей полосы... А что же дальше?.. Каза­ лось, все ясно: разведет самый лучший сорт пшеницы, поля свои будет' обрабатывать наилучшим образом — и урожай обеспечен и в дождь и в сушь. Будет хлеб для продажи, залатаются многие дыры в хозяйстве. Да, это казалось... Он понял, испытал, доказал, что с помощью хороших семян и глубо­ кой пахоты можно вывести сорняки с полей. А они от соседа переберутся. От­ борная пшеничка перемешается с плохой соседской. Что его полоски?.. Как ост-- ровки на большом озере!.. В любое время их может залить, захлестнуть... Таки- ми же островками выглядят и полоски Егора Коротовских и еще некоторых кружковцев. «Неужели нет выхода? — мучается Терентий. — А может, уговорить мужи­ ков, чтобы, скажем, всю пашню за кладбищем засеять в следующем году одним сортом пшеницы, а за рекой — другим? Да разве уговоришь? Тот же Чердынцев не согласится сеять остистую Цезиум. Впрочем, чердынцевых раз-два и обчел­ ся... да и притихли они, затаились, против мира не пойдут. А как уговорить двести пятьдесят хозяев сеять на одном каравае только пшеницу, да еще одного сорта?» Терентий встал. Окинул посевы. Вот они: у одного — пшеница, у другого — ячмень, у третьего — овес, у четвертого — все вместе на одной полосе. Не по­ ле, а лоскутное одеяло. И как-то сразу никчемными показались его затеи с лучшими сортами. Он вы­ шел на дорогу и, заложив руки за спину, задумчиво пошагал к деревне. Вечером пошел к Егору: поделиться своими думами. — Выходит, в тупик зашли? — сверкнул бойкими глазами Егор. — А ведь в твоих же книжках читали — выводили и раньше хорошие сорта. Ведь выво­ дили? — Так то в крупных помещичьих имениях, там земля в одних руках. — А у нас без помещиков что же? И семян не вырастить? — У нас опытные поля, вроде шадринского, а потом совхозы. А как мужику- крестьянину быть? Вот в чем забота. Егор поскреб в затылке, широкое лицо его расплылось в улыбке. — Хитер же ты, Терентий... На колхоз тянешь? — спросил он прямо, гля­ дя в глаза собеседнику. — Читал, под Москвой мужики землю под одно, скоти­ ну в одну кучу. И тебе, видать, не терпится? Терентий изумленно глядел на Егора. Но мысли его уже получили стреми­ тельный толчок. А в самом деле... вот здорово бы получилось, если всю землю вместе... Раскроить бы ее на большие поля, каждое своим сортом засеять. И ни лоскутов тебе, ни сорняков... Но не так просто все это делается... — Нет, Егор, я к тебе шел не с колхозом. Не думал я еще... Но, может, и верно: тут и лежит правильная дорога? — Помозговать не мешает. В газетах зря писать не будут. Вот уберем хлебушко — посудачим, с властями посоветуемся. Да что нам власть, — весело засмеялся Егор. — Ты сам член исполкома! Вот и выводи на правильную дорогу! О колхозах говорили пока лишь у себя, в семьях. Примерялись, выпытывали. Чердынцев и другие деревенские богачи исподтишка пугали ядовитыми слухами о том, что в колхозе клеймо на людей ставить будут, что всех баб и мужиков под общее одеяло сгонят, что в колхозной жизни — один грех и лукавство. Сельские активисты доказывали, что в колхозах легче жить будет, машины сообща ку­ пить можно, труд облегчить. Само слово «колхоз» еще новое и не совсем понят­ ное в Зауралье. Знают о коммуна-х — они почти в каждом районе. Верстах-в де­ сяти от Мальцево есть совхоз. Многие ходили туда посмотреть, как и что? Но там как в городе: люди на жалованье живут. Не имеют_ у себя ни коровушки, ни лошадушки, ни курочки. Непривычно так сельскому жителю, не потянет на та­ кую жизнь.