Сибирские огни, 1961, № 11

Возница оглянулся. Заметив слезы на худом небритом лице седока, покру­ тил головой: — Родина... Она заставит... Покосившиеся плетни, замшелые тесовые ворота, соломенные дырявые кры­ ши... есть каменные дома и амбары, железные крыши... Из ограды Вакушева вы­ скочила собака, гавкнула два-три раза и убралась обратно. И вот... Стоит! Их изба! Из высокой трубы тянется в небо тоненькая струйка дыма. «Живы!.. Родимые мои!» — и, выскочив на дорогу, в один прыжок обогнал розвальни, свернул к калитке. —■ Тереша!.. — Ма-ма! Анна Степановна будто ждала его — стояла у ворот, накинув на плечи полу­ шубок. Бросилась к Терентию, забилась, запричитала. — А где отец? — упавшим голосом спросил он. — За твоей женой поехал... Вчера сказали, что ты едешь, он скорей за ней... У матери она гостит, а так-то у нас жила, все тебя ждала...— прерыва­ ющимся голосом лепетала она, не отрываясь от груди Терентия. Ограда Мальцевых мигом заполнилась людьми. Терентий здоровался, не успевая отвечать на вопросы, позабыв смахнуть сле­ зы с лица... Анна Степановна заспешила топить баню. И когда Терентий после доброго пара и веника одевался в предбаннике, к не­ жу прибежали отец и Прасковья. — Тереша, неужто ты? — вскрикнул Семен. Жена молча повисла на мокрой еще шее Терентия. 2 Семен Абрамович как-то сразу помолодел: перестал сутулиться, в глазах заискрилась радость. В который уже раз слушая рассказы сына односельчанам о жизни в плену, он думал: ни война, ни плен не оторвали Терентия от земли! Мало ли о чем есть у сына порассказать, а он больше о земле, об урожаях. Уже с упреками к отцу: никудышные у нас урожаи по сравнению с немецкими, хотя земля у немцев похуже нашей... «Что же там, — раздумывал Семен, — бог добрее? Или лучше умеют замо­ лить? Русский мужик никогда не считался плохим хлеборобом. Так неужто уро­ жаи у нас хуже, чем у немцев-нехристей?». Но эти раздумья не особенно волновали Семена. Главное-то — сын дома! А землю по паям делить обещают. Неожиданно для Семена скоро начались недоразумения с сыном. В первое же воскресенье Терентий отказался пойти в часовню. — Отца позоришь! — вскипел Семен. Терентий попробовал спокойно объяснить свои взгляды на веру: — Ты, отец, сам пораздумай... Мы — русские, убивали немцев и кричали: за веру! Они убивали нас — и тоже за веру. И мы, и они призывал^ на помощь бога. Значит, и их бог, и наш помогали убивать ни в чем не повинных людей. Да разве это бог, если помогает убийцам? — Ихний бог неправильный! — кричал Семен. — Бог неправильный, а живут лучше нашего, и природа им лучше помога­ ет. Ты, отец, не обижайся на меня, но читал я, да и своей головой раздумывал... Не от бога надо ждать счастье, от людей, от самих себя... — А ты, может, большевик? Терентий улыбнулся. — Я, отец, так понимаю: советская власть — это для крестьян власть, на­ ша... Знаешь, сколько нам земли теперь дадут? Слышал вчера на сходе? Десять десятин. А ведь не бог даст, а наша власть. И без молитв, и без денег — даром!