Сибирские огни, 1961, № 11

Яков Панфилович Ерушин — тоже из Мальцево. Встретились они случайна на станции Богдановичи, где Терентий делал пересадку с московского поезда. Яков демобилизовался из Красной Армии. Рано утром к вокзалу подкатил извозчик. Неказистая мохнатая лошаденка, запряженная в розвальни, прытко перебирала ногами. — Что, служивые, може, подвезти куда? — с уральской частоговорочкой заокал бородатый возница. — В Мальцево надо... — В Мальцево — это можно. За полста миллионов — довезу! — Миллионов у нас нет,— усмехнулся Яков.— Довезешь до дому — там рассчитаемся. — И ты со службы? — повернулся возница к Терентию. — Из плена... — Ишь ты... Дома-то, поди, батька есть? А може, и жена? — Не знаю... Пять годов не был... — Тогда садись! Скоро довезу, все разузнаешь. Когда выехали из поселка, словоохотливый возница принялся вводить слу­ живых в «курс дела». — У нас тут не разбери-пойми... Кто живой, кто не живой. Народишку див­ но поубавило. Война прошлась... — И бои были? — Ужасть какие! Колчак много беды натворил: и людей поубивал, и дерев­ ни пожег.. Терентий слушал возницу и все посматривал вперед, будто там, за очеред­ ным колочкогл, покажется его родная деревня. А кругом так привольно! Яркое солнце слепит глаза, белый-белый снег излучает миллионы искр. Сквозь зано­ шенное пальтишко начал пробираться холод. Пришлось выскакивать из розваль­ ней и бежать вслед. — Замерз? — посочувствовал Яков.— Сразу видать — отвык... — Ничего, я быстро согреюсь... Терентий бежал за подводой и слышал, как тревожно стучит сердце. «Ско­ рей бы узнать все,— думал он.— Жив ли отец? Как Прасковья? Наверное, не дождалась....» Он быстро устал и, ухватившись за розвальни, упал на сено, тяже­ ло дыша. В глазах потемнело. Отдышался. Погрустнел. Одолевали воспомина­ ния. Одно за другим вставали события последних лет. Год в окопах, потом окру­ жение, плен, бараки за колючей проволокой, чужая речь, гнетущая тоска по ро­ дине... Показались мохнатые от инея сосенки, молчаливые березки. Потом опять чи­ стое место, а там снова перелесок... ' Тоскливо и радостно заныло в груди, захотелось на крыльях лететь в свое родное Мальцево... Кое-кто из пленных поговаривал о красотах Германии, о мяг­ ком климате. Да разве можно сравнить? Терентий с радостью отдал бы все те красоты, все цветы, все аккуратно подстриженные деревья за этот вот небольшой колочек, до боли родной, знакомый... Скорей бы! — Теперь скоро! — словно подслушав, подбодрил Ерушин. Терентий выпрыгнул на дорогу. Он думал, что так скорее увидит Мальце­ во. Но впереди виднелся еще только лес... Он снова уселся в сани. За лесом по­ шли совсем знакомые места... Здесь вот, в первый год войны, он собрал две кор­ зины белых грибов. А в соседнем березнячке напал на место сухих груздей — три ведра на одной полянке! На другом краю колочка попадались и сырые груз­ д и — с мохнатыми каемками, тяжелые... А еще дальше... И вдруг на бугре завид­ нелась деревня... Вся какая-то низенькая, запрятанная в снегу... Терентий поднялся на колени, хотел соскочить на дорогу, бежать, но н о т не подчинились ему. Вот так, на коленях, глядел он на родную деревню. Из глаз хлынули слезы, он не замечал их... Редко плакал Терентий... На войну шел — не плакал, в плену — не плакал. А теперь вот...