Сибирские огни, 1961, № 11

— Эх ты,— мягко упрекнул Семен.— Смотри, как надо... Теперь сын держался за одну ручку, а отец за вторую и правил вожжами. Терентий скоро понял «секреты» пахаря, сам повел борозду. А когда пошел во второй раз, подумал: «Здесь за мужика, а на клиросе — за мальчишку...» Возвращаясь с поля домой, разговорились с отцом об урожае. — Почему земля хлеб родит? — спросил Терентий. — Так ей от бога положено. — А почему мало и не каждый год? Можно сделать, чтобы она лучше роди­ ла и чтоб в засуху хлеб тоже хорошо рос? — Бога, сынок, не перехитришь... И дальнейшее показало, что отец вроде как прав... Пшеница взошла хорошо, дружно. Но как-то уж очень быстро стала блек­ нуть. А рожь выбросила совсем малюсенькие колосья. От жары на лугах пожел­ тели травы, и коровы совсем мало стали давать молока. Над полями и над деревней 'стояла мгла, солнце только угадывалось в этом пыльном мареве. В эти'-то дни и случилась первая беда. Из-за неосторожного обращения с ог­ нем вспыхнул пожар. Горело Мальцеве много раз, но такого страшного опустоше­ ния огонь никогда еще не делал: 55 домов слизнуло... Первый дождик брызнул на землю лишь в конце июля и не помог уже по­ гибшим от жары хлебам. Семен двадцать пудов сеял, сорок намолотил. У других уродило еще хуже. Надвигался голод. Мужики продавали и резали скотину. И вот тут Терентий опять задумался. Хлеборобы переживали страшное бед­ ствие, Чердынцев радовался: хлеб поднялся в цене, а у него еще старые запасы в амбарах. В деревне поговаривали: — Чердынцев — вот кто угодил богу. Всякая беда ему на пользу. Семен увел одну лошадь на базар. Вернулся мрачный. — Худо, Анна, наши дела... В Шадринске сто, сот лошадей выведено — все продают, никто не покупает. Пришлось за полцены отдать... Семен купил у Чердынцева двадцать пять пудов пшеницы. Платил по рублю за пуд. Терентий, теперь на правах взрослого, выговаривал отцу: — Разве не грех Иллариону брать такую цену за хлеб? В прошлом году мы ему по шестьдесят копеек продали, а нынче, за свой же хлеб... Разве ему не грешно? Что ответить сыну? Он мало живет на свете и не знает, что все голодные го­ ды так было. Кто сумел, тот и съел... — Все от бога, сынок. И за это спасибо надо говорить. И это благодать божья, а то совсем без хлеба могли остаться. Укладываясь спать, Терентий сказал: — Я на клиросе больше читать не буду.— Заметив, что отец готов вспы­ лить, упередил его: — Старик другого поставил. Утром зашел сосед, старый товарищ Семена. — С голоду уморим семьи,— начал ок.— Попытаем счастья на стороне, по­ ищем работы.— Постояв в раздумье, добавил: — Верно говорили старики: от ра­ боты на земле не будешь богат, а только горбат... Как же так? Все на земле работают, все от земли кормятся, и вот: будешь только горбат... Неужели же земля, так послушная плугу и бороне, не может про­ кормить хлебороба?.. А Чердынцев? Правда, со своих полосок он тоже мало взял. Да и земли-то держит всего шесть десятин. А богатеет... на чужом хлебе! Выходит, сосед прав: будешь только горбат... В голодные зимние месяцы Терентий реже ходил на вечерки. Зато много чи­ тал. Новая учительница снабжала его книжками, кое-какие он и сам покупал- Теперь и отец не перечил сыну, а иной раз просил почитать вслух. Терентий чи­ тал ему в настольном календаре о других странах, о богатой жизни иных народов.