Сибирские огни, 1961, № 11

ров до Селиткана покажутся длиннее, чем до луны, и такие же недосягаемые. Как дойтиу Все спят. Знаю, что исход борьбы во многом зависит от меня. У моих спутни­ ков еще нет опыта, они находятся в том возрасте, когда человек по-настоящему еще не умеет ценить жизнь. Без меня они погибнут, а без них погибну я. Нам на­ до до конца быть вместе. Чем соблазнить Татьяну, Абельдина, Бориса, заставить нх спуститься к Седиткану? Эти ужасные ноги, эти израненные руки уже не спо­ собны нести тело. Нужна передышка. Нет, надо идти, ползти. Добраться! Разве пойти одному, узнать, может быть, и не нужно идти туда всем?..» ...Три человека будто провалились в бездонную пустоту сна, где не было ни­ чего: ни голода, ни боли, ни слабости, ни леса, ни неба, ни желаний... А когда они проснулись — они не увидели четвертого. Догорал костер, разложенный Хорьковым, а сам Хорьков исчез. Борис-первым заметил какую-то бумажку, прижатую камнем. Дотянулся до нее — это была записка, написанная неровным прерывистым почерком — рука дрожала: «Видел сохатого, пошел его следом. Если сегодня не вернусь, — спус­ кайтесь к реке без меня. Материалы сожгите. В. X.» Кругом, куда ни глянь, куда ни направься, — первобытная тайга, поднебес­ ные хребты, дикие потоки рек, глушь, безлюдье: кричи, зови — никто не от­ кликнется, не придет на помощь. «Как он смог уйти, откуда у него силы?» — подумала Татьяна. — Сегодня подождем, может, вернется, а если совсем ушел — утром сож­ жем материал и поползем к Селиткану, — сказала она чужим, охрипшим го­ лосом. — Непременно! Тут не конец, как-нибудь доберемся до реки, — ответил Борис. — А я никуда не пойду, что хотите делайте! — сказал Абельдин, не отры­ вая лица от земли. — Ползти тоже не могу. А мяса много надо... много надо... — Ну чего ты раскис! — и голос Татьяны дрогнул. Она кое-как дотянулась до Абельдина, хотела утешить его, но нежные сло­ ва выпали из памяти. Догорал и снова вспыхивал костер. Небо хмурилось. Татьяна и Борис все еще продолжали прислушиваться, всматриваться в сум­ рачную глубину леса. ...Затуманился водораздел, а за ним млела бугристая даль, прикрытая дым- -чатой вуалью сумерек. Ночь пришла властная, неумолимая. Люди на перевале не спали, ждали Хорькова. Но Хорьков не пришел... У Абельдина поднялась температура, он бредил, метался, обнимал костля­ выми руками примятую землю, что-то просил на родном казахском языке. Могу­ чие деревья, словно траурные знамена, склонились над стоянкой. И небо было безмолвное, черное-черное!.. Татьяна и Борис лежали около огня в полузабытьи. Все уже было ими пере­ думано, выстрадано. Дожидались рассвета. Они еще надеялись доползти до Се- .литкана, сделать плот, надеялись выиграть поединок. Какие глубокие корни у жизни! Утро пришло мрачное, сырое. —- Надо идти... —• сказал Борис, напрасно пытаясь подняться на ноги. — Но как пойдем? ■— вырвалось у него вместе со стоном. — Надо идти... надо... — откликнулась Татьяна. — Но неужели он... И в этот миг о®а услышали какое-то странное шуршание. Взглянув в на­ правлении звука, они увидели Хорькова. Он был в рубашке. Хватаясь одной рукой за стволы деревьев, он другой та­ щил волоком по земле свою гимнастерку, чем-то наполненную. Оставшиеся до ■стоянки метры полз на четвереньках... — Вот хариусы, ешьте вдоволь! — сказал он, задыхаясь, — Я был на Се-