Сибирские огни, 1961, № 10

— Товарищи, — ск азал он, — я вижу, вы не правильно поняли Пет­ ра Акимовича... Разве , когда он говорит н а ш е , он имеет в виду именно нас, сидящих здесь за столом? Нет, это н а ш е он понимает шире: вся советская наука, весь научный коллектив нашей страны! Ученые разрабо ­ тали , инженеры и рабочие заводов сделали, колхозники накормили Бори­ са Ильича перед боем, текстильщики его одели, а он протаранил врага... То есть, в подвиге каждого героя — подвиг всего нашего героического на­ рода! Не так ли, Петр Акимович? Старый Белявдев, недовольный, что его прервали, не дав договорить, пробурчал: — Так-то так, только я просто, по-русски, сказал, а вы — по-книж­ ному... После ужина к Чернышеву подошел Фасс. Молча крепко пожал ру­ ку. Тряхнул и еще раз пожал, а потом также молча отошел. Простая ду­ ша Яков Иванович Фасс! Очки поднял на лоб, маленькие глаза глубоко запали , воспаленные от ночных бдений, а может быть, и от чего-нибудь другого... Но во взгляде, радостном, оживленном — нет и тени зависти, только где-то в глубине зрачков едва уловимый огонек грусти... Через несколько дней к Илье Ивановичу, в лаборатории, подошел слесарь Федюха. Покопавшись в одном из необъятных карманов комби­ незона, протянул Чернышеву какую-то маленькую вещицу, завернутую в обрывок газеты. Сказал: — Если будете посылку отправлять — переправьте. А нет — побере­ гите до его возвращения! Илья Иванович развернул бумажку, разглядел: искусно выточенная зажигалка в форме авиационной бомбы. И мелко выгравированная над­ пись: «Герою Советского Союза тов. Б. И. Чернышеву от рабочих, помощников его отца». Как сказал тогда Якименко, за шампанским, — весь народ? И верно, что весь народ! Вот этот слесарь... Разве он не таранил немца вместе с Борюшкой? Конечно, и он участвовал в этом воздушном бою! И з всех рабочих, которых в свое время т ак тщательно отобрал М ак­ сименко для мастерской опытного цеха, Илья Иванович больше всех от­ личал этого самого слесаря Сергея Фомича Федюху. Очень высокий, ху­ дой, но широкоплечий, с непомерно длинными руками, всегда как будто бы сонный и вялый. Пальцы на руках у него были тоже очень длинные, как у прирожденного пианиста. Он неразговорчив, Федюха. Когда он спал — никому не было известно. Круглые сутки можно бы­ ло видеть его в мастерской. Длинные пальцы проворно шевелились, вы­ полняя очередную работу. Действовал Федюха всегда быстро и точно— золотые руки! В таком месте, если нужно, контакт припаяет, что туда, кажется, и шилом не пролезешь! Однажды срочно, по особому заданию, разрабатывали лыжную мазь (странные вещи требовала война). Процесс не ладился, в нагревательном элементе пробивало миканитовую прокладку. Измученный Казанцев свалился, спал. Илья Иванович сам спустился в опытный цех, где возле установки молча копался бесстрастный Федюха. — Пробило, Сергей Фомич? — Пробило, Илья Иванович! Д а оно и будет пробивать... Тут ошибка в расчете. Вы велите разбудить Якова Ивановича, пусть пересчитает! — Так Фасс ведь не электрик? — Ну что же? Зато Яков Иванович — дотошный! Тут Федюха впервые поднял на Илью Ивановича глаза — светло- карие, спокойные, бездонные. — У вас какое образование, Сергей Фомич? .