Сибирские огни, 1961, № 10

Заспанный гарсон улыбался по-акульи: он-то хорошо знал, что вода пода­ ется для ополаскивания пальцев перед десертом. Долгое время после этого, просыпаясь по утрам, Петр свешивал но­ ги с койки и по-лошадиному мотал головой: — Опять всю ночь эта харя снилась... У-у-ух... Из кривого ружья не промахнулся бы!.. ...Нам с Петром положительно везло. Утром мы пили чай в кают-компании. Вошел рыжий радист, энергич­ но шаркнул креслом и кинул в нашу сторону: — Послезавтра будете в Игарке. — Ты ошибаешься,— сказал я.— Очередь Баланина. — Единственный раз я ошибся: это когда родился рыжим,— ответил радист. Потом добавил: — На подходе двое. Ваш — немец. — А кто первый? — насторожился худенький Баланин. Радист чиркнул зажигалкой и, прикурив, невозмутимо сообщил: — Наш общий друг... Я имею в виду М артина Хейса. Не допив чая, худенький Баланин встал из-за стола. Он был рас­ строен. Около полудня в той стороне, где китовой тушей вдавался в залив мыс Сопочная Карга, показались на мутном горизонте два дымка. Все, кто был на мостике, оживились. Суда шли рядом. Второе сильно дымило: явно это был угольщик! Вот тебе и на! Мы с Петром не отрывали биноклей от глаз. Видимость была скверной: осенний день лениво цедил сквозь низкие облака холодную во­ дяную пыль. Будто серые акварельные мазки расплылись по оберточной бумаге... Наконец, мощная оптика вырвала из мути сначала мачты, потом верхние надстройки судов. Мы с Петром разом опустили бинокли и пере­ глянулись. Потом он встряхнулся, как утка, вылезшая из воды, и сказал : — Мне очень ж аль мою печень. На мостике галдели: — Обогнал немец... — Дело не хитрое: норвег по шесть узлов еле плетет... — Наша «Волга» перед ним глиссер... Худенький Баланин радостно потирал руки. Первая вахта была моя. В 14 часов по местному времени я скомандо­ вал «полный ход», и «Сан Жорж», нехотя увалившись носом вправо, лег на створ Иннокентьевских огней, едва различимых за пеленой густого тумана. Штурманскую вахту нес третий помощник капитана, молодой муж­ чина, сухощавый, горбоносый и кадыкастый. Он был скучен, как погода при нуле градусов. Скрестив на груди руки, он молча попыхивал сигарой и не мигая смотрел сквозь ветровое стекло на свинцовые волны чужой для него реки, на огни оградительных буев, скучно мигавших то слева, то справа, то где-то далеко впереди. Лишь изредка, не поворачивая голо­ вы, он бросал рулевому несколько фраз на своем сухом языке и снова пыхтел сигарой. На мостик поднялся Петр. Молча постоял рядом со мной, потом сказал: — Такое впечатление, будто на борту покойник. — Д а ,— согласился я .— Капитана не видел? — Не встречал.