Сибирские огни, 1961, № 10

— Легко, говорите? — Видите ли, в чем дело. Поднять удой с 1800 до 2800 литров легче, чем с 2 8 0 0 до 3200. Это во-первых. Вы это знаете? Я кивнул утвердительно. — Да и не только в этом дело. Он затянулся. С видимым удовольствием выпустил дым. Был разгар ве­ сеннего, еще не очень яркого, дня. Откуда-то доносились звуки движка. Потом стал надвигаться грохот и лязг железа. За лесочком проползал трактор с комбай­ ном на буксире — в мастерскую, наверное. Лесок был небольшой еще, к тому же голый, как перезимовавший бурьян. И хорошо был виден выгрузной шнек ком­ байна, передвигающийся от березы к березе, как бы пересчитывая их одну за другой. Над северным краем поселка пролетела стая уток. Грохот ослаб, затем снова стал нарастать. Показался второй комбайн. Он двигался медленно и вели­ чаво, как гусак, вышагивающий в бурьяне. Было хорошо. Но собеседник мой лю­ бовался всем этим как-то безотчетно. Просто он был полон энергии, ему было хо­ рошо на этом свежем весеннем воздухе, от этого железного лязга, напоминавше­ го, что до уборки-то, черт его дери, не так-то далеко. Ему не хотелось заходить в контору. Он испытывал возбуждение и спокойствие человека, которого захватили горячие весенние дни и который уверен, что все идет как надо. Он стал рассказы­ вать охотно, но все тем же бесстрастным тоном, и настала моя очередь насторо­ житься. Что значил этот тон? В совхозе, рассказывал он, несколько тысяч гектаров малопродуктивных зе­ мель, которые до сих пор использовались к ак естественные пастбища и частично как сенокосы. Растительность на них была самая скудная. «Щетка». Новое руко­ водство совхоза взялось з а освоение этих земель. «Вот распахали и засеяли тра­ вами и зерновыми три тысячи гектаров и получаем с них и хлеб и сено. Ну, по­ нятно, что земля эта в пашню не входит, никто не считает, что с нее можно зер­ но получать. Разговоры, что отсюда нужно брать зерно, идут давно. Теоретиче­ ски все обосновано, а практически мало что делается, редко где делается. А мы что делаем1 Берем с этой земли зерно, а часть старой земли за счет этого пускаем под пар. Вот так...» Все с тем же безотчетным наслаждением, поглядывая по сторонам и чуточ­ ку нудясь нашей беседой, он говорит, что производство зерна удвоилось, конеч­ но, не только за счет распашки и освоения малопродуктивных земель. З а год уда­ лось поднять урожай по совхозу на 2,1 центнера с гектара. Я спросил, за счет чего ж е удалось это сделать. — Пахать стали лучше Лучше сеять. Я снова насторожился. Сдержанным тоном он хотел избавить меня от легко­ мысленного представления о природе перемен, происшедших в колхозе, я это по­ нимал. «Пожалуйста, никаких сенсаций. У нас сделано не очень много. Главное впереди», — говорил этот тон. Но ведь он сам себе противоречил — очень уж просто все у него выходило: стали лучше пахать, лучше сеять, солонцы освоили быстренько и вот — вышли в люди. А на самом деле не так все это просто. Я знал, что освоение солонцовых земель, введение лугов и пастбищ в паш­ ню идет в нашей области медленно. Разговоры о том, что надо по-серьезному взяться за этот резерв, начались еще в довоенное время, потом возобновились и были поставлены очень остро на сентябрьском Пленуме ЦК партии. Но практи­ чески за все это время было сделано не очень-то много. А вот у Зензина дело пошло как-то очень хорошо и, если верить ему, легко: «Солонцы освоили быст­ ренько». Что же это получается, подумал я, если этот резерв из тех, что лежит близ­ ко, то почему его не использовали прежние руководители совхоза? Р азве могли они вообще успешно вести хозяйство, если не умели брать даже то, что по Зензи- ну лежит на поверхности? Какого склада были эти люди? К какому разряду об­ щественных характеров их отнести? И почему они так долго держались у руко-