Сибирские огни, 1961, № 10

'сейчас все в ломке и в быстром становлении? Может быть, и говорит, но пока это только предположение. В узком длинном конторском коридоре — сутолока. Выходят и заходя.т лю­ ди в рабочей одежде, хлопают двери, стучит машинка. З а дверью с табличкой «Партком» кто-то кричит в телефонную трубку. Захожу. Два стола в виде буквы «Т». Дешевенький чернильный прибор, пустой, с высохшими чернилами. В ком­ нате много стульев: и у стола — приставки и вдоль стен. На столах бумажные трубки (это, очевидно, плакаты), а противоположная окнам стена увешана «боевы­ ми листками» и «молниями». Их тут штук тридцать или сорок. Очевидно, партком проводит смотр-конкурс стенной печати, решаю я. Человек лет тридцати, темноволосый, очень моложавый, с лиАом, оживлен­ ным и возбужденным, одетый в шоколадного цвета пиджак и темные брюки, за­ правленные в резиновые сапоги, стоит с трубкой в руках. У стола — девушка в ватнике, взволнованная, чуточку растрепанная, словно бы забегавшаяся. — Не могу я их послать! (Это в трубку). Не пошлю. Поймите, мы пахать выехали, а вы семинар проводить. Пахать! Вы понимаете, что это значит?! Трубка сердито брошена. — Засеминарились не вовремя! Мы знакомимся. Передо мной секретарь парткома Доценко. У него лицо и жесты энергичного, напористого и простецкого человека, и это создает впечат­ ление основательности. Впрочем, она чувствуется еще и в доброй расположитель- ности к людям, которая тоже отчетливо написана на лице. Глядя мне в глаза , он, чуточку сердясь на кого-то там в райцентре, говорит: — Совсем засеминарился райисполком! Десять дней председатель сельсове­ та и секретарь были в Омске на семинаре, только вчера вернулись, а сегодня опять на семинар — в район. Тут работы полно. Дел уйма! Он вдруг улыбнулся приветливой короткой улыбкой. — Садитесь. Я поблагодарил. З а моей спиной стукнула дверь. Кто-то заглядывает. Через минуту снова открылась дверь, входят двое и сразу — к столу. У них неотлож­ ные дела. Женщина, немолодая, с сединой в волосах, крупная и рыхлая, в рези­ новых сапогах, просит бланки «боевых листков». Она едет в какую-то даль­ нюю бригаду. Другой из вошедших, молодой, высокий, чубатый, оказался председателем рабочего комитета. Зовут его Алексей Петрович. Он тоже в сапогах. (И это на­ помнило вдруг, что за окном еще начало весны, грязь и сырость). Разговор у не­ го с Доценко накоротке. Но странно, я должен делать усилие, чтобы понять, о чем они толкуют. Это какой-то полужаргон. Но я объясняю: они давно работают вместе, хорошо знают друг друга, понимают с полуслова и к тому же, видать, оба опешат. А кроме всего прочего, оба они молоды и полны энергии. — Пять балок надо протолкнуть, Алексей Петрович. Иначе общественного питания там не будет. Пока столовой не сделаем. Пять балок! Я вычеркиваю! — В ы ч е р к и в а й ,— отвечает Алексей Петрович и записывает что-то в блокнот. Я отхожу к стене, увешанной «боевыми листками», и делаю вид, что читаю их. Мне нужна така я позиция. Извлечен блокнот и будто делаются записи, а на самом деле я — весь глаза и уши. Наверняка же из этого кабинета начиналось то наступление, которое позволило совхозу совершить свой «скачок», и каждое сло­ во, интонация голоса могут что-то сказать об атмосфере, в которой оно подготав­ ливалось. Они, кажется, забыли о моем присутствии. Разговор продолжался в том же Духе. — Алексей Петрович, заметь себе. Надо поднимать на саночистку и озе­ ленение! — Трясу. Но Шакун говорит: с саженцами нынче трудно.