Сибирские огни, 1961, № 10

Профессора Боголепова, лежащ его дома с гриппом, представлял врач с лошадиными зубами — Борис Викентьевич. Он подавлял присут­ ствующих громадностью своего тела, и сам испытывал от этого некото­ рую неловкость. Профессор Бабушкина рядом с ним выглядела, как воробей. Борис Викентьевич изложил точку зрения отсутствующего профессо­ ра Боголепова: незарастающая трещина позвоночника и метастаз позво­ ночника. Болезнь запущена по вине больного, который упорно сопротив­ лялся лечению. Лечить сейчас уже нечем, оперировать — бесцельно. Вся­ кое хирургическое вмешательство может только ускорить смерть. Борис Викентьевич добросовестно признал, что сам он с таким з а ­ ключением не может согласиться. Его мнение сводится к следующему: ес­ ли предоставить болезни естественное развитие — больной неизбежно умрет. Если лечить — есть шанс на спасение, пусть — один из тысячи. Н а ­ добно уговорить, воздействовать через семью. В этом мнении его оконча­ тельно убедил доклад домашнего врача, из которого вытекает, что боль­ ной проявляет исключительно сильную волю к жизни. При этом Борис Викентьевич слегка поклонился доктору Карцеву, а тот — поклонился ему. Старый же доктор Гуляев наклоном головы по­ благодарил их обоих. Никому не известный молодой военный врач, доктор Кононов, полно­ стью присоединился к мнению Бориса Викентьевича. Он добавил, что считает самым важным из известных ему факторов — волю больного к жизни. Это явление нужно принять за основу и на этой базе построить методику лечения. При этом доктор Гуляев совершенно раскрыл глаза и глянул на мо­ лодого врача очень ласково: старый врач придерживался точно такого же мнения... Кардиолог профессор Вихрев не стал высказываться вовсе. Его при­ сутствие здесь было совершенно излишним, поскольку из истории болез­ ни было известно, что сердце Ильи Ивановича работает превосходно. Профессор Вихрев был полной противоположностью доктору Карцеву: он не вызывал у всех раздражения, а, наоборот, все и всё вызывали раз­ дражение в нем. Он считал, например, что самый факт его назначения в этот консилиум вызван чьими-то происками. Когда до него дошла очередь, профессор Вихрев резко поднялся с места и заявил:- — Я воздержусь от высказываний, тем более, что мое мнение здесь, по-видимому, никого не интересует! Поклонился и вышел. Удалился он в глубоком убеждении, что его все оскорбили, в то время как, в действительности, он сам оскорбил всех... Когда врачи высказались, доктор Гуляев сказал: — Благодарю вас, товарищи! Я доложу ваше мнение... Прошу завт­ ра всех к десяти часам утра в лечебную комиссию — подписать протокол! Врачи выходили в переднюю, искоса поглядывая на закуску. По­ явившийся в дверях во внутренние комнаты Пе-Пе до тех пор колебал­ ся — предложить ли им закусить, или же они сами должны догадаться,— пока в комнате не остался один доктор Гуляев. Появилась и Мария Алек­ сеевна. Старый врач подошел к ней, пожал руку, поцеловал, погладил и сно- , ва поцеловал. Потом он сказал , избегая ее взгляда: — Мужайтесь! Ваш муж тяжело болен, но... В человеческом орга­ низме таятся огромные силы сопротивления... Мужайтесь! После этого старый врач, который в жизни не обидел сознательно ни одного человека и не считал удобным в данном случае обидеть хозяев, подошел к накрытой части стола, налил водки в большую рюмку (кото-