Сибирские огни, 1961, № 10

которые вызывают у окружающих непонятное раздражение, независимо от своих высказываний или поступков. М ежду тем, доктор Карцев — вполне благовоспитанный человек и очень знающий врач •— и поступал, и говорил всегда благоразумно. Таинственные агрессивные флюиды, исходившие, казалось, от К ар ­ цева, отражались не только на его отношениях с подведомственными ему больными, не только на служебных отношениях, но и на отношениях се­ мейных. Жена его, научный сотрудник одного из институтов Академии, молодая и красивая женщина, иногда по неделям с ним не разговарива­ л а , хотя муж ее очень уваж ал , по-своему любил и, во всяком случае, старался , по мере сил, предупреждать малейшее ее желание. Теща док­ тора Карцева всегда плакала после его ухода, хотя он кроме комплимен­ тов никогда ничего не говорил и всячески старался ей угодить. Сам доктор Карцев сознавал что-то неладное в своих отношениях с людьми, но воспринимал это непонятное д ля него явление с высокомер­ ной грустью. Телефонный звонок профессора Боголепова вызвал в президиуме Академии почти переполох. Было установлено, что профессору Черныше­ ву нет еще и шестидесяти лет, что диагноз — метастаз позвоночника — требует тщательной проверки, что, по-видимому, жизнь Ильи Ивановича можно еще спасти и что его домашний врач, доктор Карцев, пренепри­ ятный человек... В результате доктору Карцеву было предложено немедленно созвать консилиум. Карцев постарался организовать консилиум со свойственным ему пе­ дантическим формализмом. Приглашено было много специалистов, в том числе и таких, которые ничего общего не имели с характером заболе ­ вания Ильи Ивановича. Считая состояние Чернышева не только безнадежным, но и допуская, что агония может начаться в любую минуту, Карцев своим к о м п л е к с ­ н ы м о б с л е д о в а н и е м хотел предупредить любую трагическую неожиданность. Лечебная комиссия Академии наук назначила председателем конси­ лиума доктора Гуляева — того старого врача, который в свое время сме­ нил Боголепова в прифронтовом сортировочном госпитале. Доктор Гуляев окончил Московский университет в конце восьмиде­ сятых годов прошлого столетия. Он был последним из могикан легендар ­ ной российской земской медицины. Свыше пятидесяти лет своей жизни проработал лечащим врачом, большей частью в деревне. И участвовал в пяти войнах, был награжден в русско-японскую войну солдатским «Геор­ гием» (хотя никогда в жизни и не держал оружия в руках), перенес ряд тяжелых эпидемических заболеваний, в том числе и чуму. При всем этом, он был человеком исключительно скромным. Д аж е мелкие хроникальные заметки об особенно интересных клинических слу­ чаях, которые он на протяжении нескольких десятилетий помещал в ж ур ­ нале «Русский врач», неизменно подписывал только инициалами. Он никогда не искал ни почестей, ни славы, ни материального благо ­ получия. Всю свою жизнь отдал помощи страждущему человечеству. Доктор Гуляев был очень стар, почти дряхл . Он давно забыл все то, чему его учили в университете. Но все эти книжные знания, к тому же основательно устаревшие, он заменил огромным опытом. Он никогда не писал научных трудов и не читал лекций. Но тысячи врачей, разбросанных по необъятным пространствам Советского Союза, считали себя его учениками или — учениками его учеников. Этому старо ­ му человеку, который не умел не работать, охотно поручали руководство консилиумом в особо щекотливых случаях, учитывая свойственный ему