Сибирские огни, 1961, № 10

сюда вы можете узнать, что досуг Резерфорда — охота на форелей, Чер­ чилля — вышивать по канве, Нильса Бора — игра в пинг-понг, а Ли ­ стер — коллекционировал обертки от конфет... Так вот и у нашего уваж а ­ емого Петра Акимовича, его «рекриэйшн» — это его чудачества: смешать с грязью все науки, кроме химии, отрицать роль женщин в науке, поиск» Ломоносовых и прочее... 1 — Так зачем же вы с ним спорите? — Зачем? Потому что он слишком авторитетен! Мы с вами его па-*- радоксы пропустим мимо ушей, примем за очередное чудачество... А вот иные, особенно молодежь, могут прислушаться и... сбиться с толку, хоть- и не навсегда, но временно, во всяком случае... Это ж не кто-нибудь бол­ тает, а, как-никак , Петр Акимович Белявцев! Якименко помолчал и подумал: — Мы к Белявцеву никаких претензий не имеем... Шестьдесят е лишним лет своей научной жизни он отдал Родине... Тридцать лет тому назад он, не задумываясь, преподнес победившему пролетариату свое,, тогда уже мировое, имя... Огромный свой научный багаж , свой талант,, если не гений... Он был всегда с нами, и в счастье, и в беде... Он не повер­ нулся к нам спиной, внезапно, предательски, как... иные, имен не хочу н а ­ зывать, слишком много чести было бы для них... — Не спиной,— поправил Максимов, не оборачиваясь,— а простс пятками сверкнули! — Ну, спиной, пятками, не все ли равно? Вот как обстоит делоГ Смешно и несправедливо было бы теперь спрашивать с восьмидесятилет­ него старика диалектический материализм! Тем более, что ведь и озор" ничает-то он только в частных беседах... VIII Ньютон утверждал , что гений есть терпение мысли. Терпение мысли? Обладал ли он сам, Чернышев, этой способностью? В столовой пробило три часа. Всё в доме спало. От воспоминаний Илья Иванович перешел к действительности... Итак — через полгода.._ Нужно что-то решить, что-то предпринять! Ну, хорошо, пусть... Он дал себе слово больше не думать о смерти;, забыть о ней, но сегодня, в эту ночь нужно в последний раз обдумать все хорошенько, чтобы э т о уж больше не могло отвлекать от работы.... Как же, все-таки умирать? Как п о л о ж е н о умирать ему, Черны­ шеву? Порывшись в памяти, Илья Иванович достал папку с типографски­ ми гранками, присланными еще с полгода назад академическим издатель­ ством. Так они и лежали с тех пор, руки не доходили: а надо было тщ а­ тельно отредактировать. Это были избранные труды покойного профес­ сора В. Е. Грум-Гржимайло, которого Илья Иванович довольно близко знал лично и лекции которого он слушал еще в молодости. В тот день, когда курьер принес эти гранки, Чернышев успел бегло их просмотреть. Ему бросилась в глаза одна фраза, которой тогда он не придал, впрочем, особого значения. Сейчас он снова отыскал ее. В последней своей статье, обнаруженной уже после смерти автора и публикуемой сейчас впервые, покойный выдающийся русский металлург, химик и теплотехник, тяжело больной, лежа уже, видимо, на смертном- одре, писал: «...Вот секрет счастливой жизни и вот мой завет: работайте и рабо­ тайте; придет время, когда вы неожиданно для себя проснетесь большим человеком, а затем спокойно примете смерть...» Так писал старый, умирающий профессор, адресуясь к студента».,