Сибирские огни, 1961, № 10

Нет, и этого Илья Иванович не знал, д а и вовсе не интересовался этим. А наука, оказывается, та же эстафета. Одному всей трассы не пробе­ ж ать , силенок не хватит. Прошло то время, когда ученый всю жизнь ко­ пался в какой-нибудь одной реакции и под конец, перед смертью, опубли­ ковывал свои откровения, итоги труда своей жизни. Это и медленно, и на­ кладно. Пробеги, что есть духу, свой отрезок и передай эстафету сле­ дующему. Передохни малость, прими от предыдущего бегуна новую эс­ тафету и промчи ее по своему отрезку... И так без конца, сколько хватит жизни... — Это только в спорте финиш означает конец, — продолжал Петр Акимович, — в науке финиш — это лишь определенный этап познания. После каждого научного финиша, на основе его, тотчас же начинается новый старт и эстафету несут сотни, тысячи рук вперед и вперед, сквозь года и века! Неужели Илье Ивановичу это невдомек? А ведь просто... Сколько таких эстафет промчал Илья Иванович после этого памят­ ного разговора по своему участку! Полно, уж так ли мало он успел за свои пятьдесят восемь лет? Посмотрим? Б ЧЖ — жидкость Белявцева и Чернышева. ПЧ — присадка Чернышева, ЧГМ — масса Чернышева и Геращенко, ЧФП — паста Чернышева и Фильца, ЧМ П— Чернышева и Максимова прибор, ККЧ — клей Казанцева и Чернышева. Одиннадцать названий с буквой «Ч» припомнил Илья Иванович. А вчерашняя телеграмма? Фильц и Геращенко сообщили: «Мальчик родился тчк здоров тчк вес выше нор­ мального тчк поздравляем родителей». Вот лоботрясы! Их иносказания и ребенку понятны: мальчик родил­ с я — это, значит, пошел завод, здоров — процесс идет гладко, вес выше нормального — выход продукции выше планового, поздравляем родите­ л е й— Чернышева, Казанцева, ну и, Белявцева. Какие дети! Не могут удержать прущей из них радости... Однако, как непоследователен бывает иногда Белявцев. Или про­ с то— упрям! Притчу об эстафете Илье Ивановичу пришлось вспомнить совсем недавно. В перерыве научной сессии, в конференц-зал Института тонкой технологии Яков Иванович принес сенсационную новость: сын академика Степанова, хорошо известный всем присутствующим, Анато­ лий Степанов — избран академиком. Отец и сын — оба академики, вот здорово! А ведь Анатолию всего тридцать два года! «Вот,— подумал Чернышев тоскливо,— а Борюшка — летчик, и ак а ­ демиком никогда не будет!» Но тут внезапно вмешался Белявцев: — Это какой ж е Степанов, механик, что ли? А сын тоже механик? А какая его последняя работа? Фасс точно не помнил названия. Что-то вроде: «Кручение тонко­ стенных стержней». Тут Петр Акимович неожиданно вышел из себя, это иногда на него находило. И понес, понес... — Эка невидаль! Вот если бы он по химии академиком стал в трид­ цать два года, тогда — другое дело: а то механики, математики... А дале­ ко ли они от Ломоносова отбежали за 200 лет, от Эйлера? Д алеко ли? Все на одном и том же месте топчутся! Подумаешь, кручение стержней! Тут не выдержал Фасс: — Помилуйте, Петр Акимович, — проговорил он робко, — как же на одном месте? А Лобачевский? А Чебышев? А Крылов Алексей Нико­ лаевич? А Ковалевская? А наш Артоболевский? А Власов? А синтез механизмов?