Сибирские огни, 1961, № 10

Как бы у гадав его мысли, Боголепов продолжал рассуждать, не об­ ращая внимания на нетерпение Ильи Ивановича или, вернее, продолжая пренебрегать им: — Природой и государством каждому из вас, в какой-то степени, вверена ваша собственная жизнь... А как вы с ней обращаетесь? Легко­ мысленно! Переступаете все пределы допускаемых напряжений для чело­ веческого организма, потом приходите ко мне (чаще, впрочем, вас при­ носят) и просите у меня отсрочки... А я тут при чем? Что я могу? Глупо! Нельзя так! Потеряв терпение, Илья Иванович встал: — Ну хорош о ,— спросил он почти грубо, — а сам-то ты как живешь, как работаешь? Не так, что ли? Боголепов остановился против Ильи Ивановича. Лицо у врача стало до крайности растерянным. Неуловимо быстрым движением правой ру­ ки Боголепов, подняв на лоб очки, протер оба стекла неизвестно откуда очутившейся у него в пальцах замшевой тряпочкой. И этот характерный жест опять напомнил Чернышеву молодость. Близоруким Боголепов был еще в гимназии. И еще в гимназии он так вот протирал очки. Без очков лицо Боголепова сразу же потеряло всю свою внуши­ тельность. Оно стало добродушным; дряблым лицом старого человека. Густая сеть мелких морщинок расходилась веером от больших, серых, печальных и усталых глаз. Тяжелые очки, на секунду задержавшись на лбу, сами съехали на мясистый нос. — Я как живу? — переспросил Боголепов. — Как работаю? Д а так же, брат! Совершенно так же! Все мы нынче так живем... Ничего не по­ делаешь: время такое! Что и говорить — не хватает человеческой жизни! И внезапно припомнив что-то, он хлопнул себя по лбу, нажал кнопку звонка. — Д а ты знаешь ли, Илья Иванович, — день какой сегодня? Чернышев не знал, какой сегодня день... Он, пожалуй, позабыл—и ме­ сяц какой... — Сегодня, — сказал Боголепов торжественно, — Татьяцин день, 12 января — университетский праздник, соображаешь? Альма матер, гауде- амус йгитур и все прочее! Это хорошо, что ты именно сегодня 'заехал... Собирался я один выпить по старой памяти, а теперь можно с тобой! На звонок пришла девочка-старуха и остановилась в дверях с выра­ жением необыкновенной готовности на сморщенном личике. Одной ру­ кой она кокетливо заправляла выбившиеся из-под косынки рыжие волосы. — Вы еще здесь? — спросил Боголепов. — Неужто я позабыл вас отпустить? Ну, раз вы уж здесь — будьте добры... не откажите в любез­ ности... там у меня — в шинели... в кармане... Сестра исчезла. А Илья Иванович с изумлением глянул на Боголе­ пова: откуда у него в разговоре с этой странной женщиной появляется в голосе столько мягкой задушевности? — Это еще что у тебя за типаж? — спросил Илья Иванович. Боголепов ответил не сразу. — Это, брат, -— сказал он наконец, — очень любопытный типаж! Расскажу — не поверишь! Он потер лоб, припоминая, и, снова зашагав по комнате, рассказал: — Понимаешь, тут, неподалеку от нас (я тогда с клиникой еще в старом здании ютился), есть какая-то ну, вроде, богадельни, называет­ с я — дом престарелого актера... Так вот, видишь ли, как началась вой­ на, прибегает ко мне из этой богадельни такая необыкновенная фигура: выкрасилась пергидролем, завилась, губы намазала, глаза подвела... Д а мало этого! Нацепила белую косынку с красным крестом на лбу да ге­