Сибирские огни, 1961, № 9

бился, его прижало, так вот он и побоялся — на собственных снарядах подорваться... За пять месяцев войны Канапэ стал крупным военным специалистом и обо всех вопросах военной техники рассуждал с большим авторитетом... Возвратившись в лабораторию, Илья Иванович поднялся в общежи­ тие, смыл с лица кровь и прилег на кровать. Страшно ломило спину, по­ высилась температура, его вырвало. «Неужели же — сотрясение мозга? Как некстати! А ведь всего-навсе­ го — воздушная волна! Каково же им, тем миллионам, которые — т а м?» Комендант Могилянский, не спросившись, съездил за врачом. Моло­ дой военный врач осмотрел Илью Ивановича и пожал плечами: — Надо рентген... Так ничего не увидишь. Меня беспокоит ваш по­ звоночник, вот, больно же, а? Может быть, — трещина... Позвоночник — это всегда очень серьезно... А так вообще, видимо, сотрясение мозга... В самой легкой форме. Это — пустяки. Врач закурил. Потом предложил Чернышеву сейчас же ехать с ним «госпитализироваться». А после — на эвакуацию: может быть, придется серьезно лечиться, гипс там и все прочее. Илья Иванович решил схитрить: — Ладно, — согласился он, — только знаете: мне нужно дела сдать, закруглиться, словом. Мои д е л а— государственной важности, их так бросить нельзя! А завтра я сам приеду, лягу, вы только скажите — куда? Ведь сутки не играют роли, не так ли? Врач спорить не стал, он очень спешил: — Как хотите... Вообще-то говоря, сутки, конечно, играют роль, ког­ да речь идет о позвоночнике, да уж ладно, вас, пожалуй, не переспоришь! Он написал два рецепта и направление в эвакуационный госпиталь. Дал несколько указаний — лед, если будет сильно болеть голова, не разговаривать, не шевелиться. Вывозить только в санитарной карете — лежа. Потом, попрощавшись, уехал... Илья Иванович лежал, стиснув зубы, чтобы не стонать: рядом на койке метался в беспокойном сне Казанцев, который не спал уже двое суток, потому что было срочное задание_ военно-морского ведомства. Чернышев лежал с закрытыми глазами: когда он пытался их от­ крыть, комната плыла перед ним. Голова горела от жара, в ушах звене,- ло, во рту ощущался тот же солено-горький привкус, хотя рана на губе уже перестала кровоточить: значит, горечь эта не от крови. Кряхтя, поднялся по лестнице Белявцев. Он жил внизу, на первом этаже, в специальной комнатушке: где уж такому глубокому старику взбираться на второй этаж! Академик присел к Чернышеву на край кой­ ки. Шумно вздохнул: — Так когда думаете нас покинуть, Илья Иванович? А в голосе звучала мольба... Чернышев не раскрывал глаз. — Я не собираюсь эвакуироваться, Петр Акимович. Так отлежусь! — А как ваше состояние? — Что, состояние... Врач говорит— с о т р я с е н ь и ц е , пустяки, словом! — А позвоночник? — Да что, позвоночник... Болит, конечно, да не очень. Какие-то ту­ пые уколы. Пожалуйста, голубчик, Петр Акимович, проследите, чтобы ни­ кто домой, сдуру, не сообщил бы: найдутся добровольцы... А я думаю, до свадьбы — заживет! Улыбнулся, не раскрывая глаз. Получилась гримаса... Академик снова шумно вздохнул. — Что-нибудь срочное, Петр Акимович? — Да у нас все срочное... Моряк приехал, из Мурманска, насчет