Сибирские огни, 1961, № 9

обо всем, Белявцев знает и без того больше, чем Илья Иванович, а может быть, и чем сам концессионер. — То, что этот американец жулик, в этом, разумеется, не может быть сомнения,— сказал Белявцев, выслушав Чернышева,— кстати — он и не дантист. Может быть, он и работал под зубоврачебной вывеской, но за ­ нимался он — абортами, и на этом деле скопил небольшой капитал: у них, в Америке, за аборт не меньше чем пятьсот долларов берут... А ве­ дет он все дело в кредит, компаньонов своих, конечно, обжулит, нас — вряд ли... Академик подумал и добавил: — Но кадило, он, тем не менее, раздувает основательное, если толь­ ко четыре балбеса-сына не прокутят невзначай оборотного капитала в об­ ществе московских девиц. Много нынче развелось в Москве таких девиц легкого поведения да с заграничными вкусами... Все это Чернышева мало интересовало. Аборты, так аборты. А вот как насчет пластмасс? — Вопрос этот, — сказал Белявцев, — имеет две стороны: так ска­ зать, морально-этическую и научно-техническую. Начнем с первой. Вы, батенька, Мопассана когда-нибудь читали? «Милый друг» — есть у него такой роман? Чернышев читал когда-то этот роман. — Так вот там, в самом начале, есть такая сцена: встречает модный журналист Форестье этого самого Милого друга, где-то там на больших бульварах, и узнает у него, что тот собирается поступить берейтором в светский манеж, помните? Илья Иванович сказал, что припоминает что-то в этом роде... — А Форестье, что ему на это сказал, не припоминаете? Он выразил­ ся в таком смысле, что лучше, мол, идти в грузчики, чем в берейторы: в грузчиках тебя никто не увидит, а в берейторах — весь свет. Должность же эта — лакейская. А раз попавши в лакеи, барином не быть тебе уж никогда... Поняли ли вы аллегорию сию, батенька? Нет, Чернышев сей аллегории не понял... Тогда, встав из-за стола и подойдя вплотную к Чернышеву, Беляв­ цев положил ему на плечо свою огромную ручищу. — Вы что же это, на деньги его польстились, что ли? Нет, для Ильи Ивановича деньги были последним делом. В этом он был вполне искренен... — Теперь, — продолжал академик, — разберем вторую сторону вопроса: научно-техническую. Патенты воровать или подделывать (что, по существу, одно и то же) нехорошо. За это бьют подсвечником. Да и не в этом дело! Для промышленности, на отдельных этапах ее развития, су­ ществуют и окольные пути, для науки — никогда! Наука знает один путь — только прямой, на то она и наука... А мы ведь с вами — ученые. Почему бы вам самому не заняться пластмассами? — Да я и так уже получил недавно очень приличные фенолы... — Ну, вот видите! А дальше — идите по линии фенол-формальдегид- ных композиций. Это первый этап. И вообще, чего вы мечетесь? Чего вам сейчас не хватает? У вас же все есть. Какого же вам, батенька, еще рож­ на надо? Работайте, учитесь, ищите! — Да нет, мне ничего не надо. Пока все благополучно. Я только по­ думал, не начался ли ваш знаменитый гандикап, помните? Академик рассмеялся: — Нет, не начался, хотя скоро, пожалуй, и начнется... А этот ваш американец, это — не гандикап, а игра краплеными картами. Гандикап— чистая игра, и она не за горами, рысаков уже водят мимо трибун... Не тревожьтесь! Час пробьет, и я вас позову. Без вас дело не обойдется!