Сибирские огни, 1961, № 9

граничную командировку, на этот раз — в Англию, изучать микробиоло­ гию, асептику и антисептику в знаменитый Институт Листера. Из Англии он вернулся уже профессором Академии. Незадолго до мировой войны Сережа Боголепов сделал Чернышеву блестящее деловое предложение, от которого Илья Иванович, однако, от­ казался. Вскоре после этого он, будучи уже адъюнктом Политехническо­ го института, женился и стал встречаться с Боголеповым все реже и реже. В 1918 году Боголепов переехал в Москву, Илья Иванович же остался в Петербурге... В декабре 1909 года холера в течение нескольких дней оставила Чер­ нышева круглым сиротой: умерла мать, сестра и брат. Но и это событие прошло как бы мимо его сознания. В тот вечер, когда принесли теле­ грамму казанской соседки — тетки Боголепова, Илья Иванович только что возвратился с заседания Русского Химического общества, на котором Сергей Васильевич Лебедев делал доклад о полимеризации двуэтилено­ вых углеводородов и демонстрировал первый образец термополимера ди­ винила— прообраз будущего синтетического каучука. Этот вечер сыграл решающую роль в жизни Ильи Ивановича: он окончательно решил по­ святить себя органической химии. Равнодушие к судьбе семьи объяснялось не душевной черствостью Ильи Ивановича: у него с семьей давно ничего не было общего. Уже в старших классах гимназии Чернышев до поздней ночи пропадал в уни­ верситетской лаборатории, так что ни сестренки, ни брата он почти что и не знал. После смерти отца Илья Иванович регулярно высылал домой деньги, правда — гроши. Мать... мать, конечно, оставалась матерью. Он заказал по ней панихиду. Сам Илья Иванович в бога давно не верил, но мать, кажется, верила: в последние годы ее жизни классики древности вперемежку с водкой, по-видимому, загнали ее в мистику... С первых же дней переезда в Петербург Илюша Чернышев с голо­ вой окунулся в бурлящую научную жизнь столицы. Он успел прослушать несколько публичных лекций Менделеева, который в это время, — тор­ жествующий творец периодического закона, — уже ушел из университета и возглавлял палату Мер и Весов. В старой, седьмой, менделеевской ау­ дитории Петербургского университета читал Белявцев. Безалаберность тогдашних университетских порядков приводила к тому, что часть студентов вовсе лекций не посещала, либо посещала их от случая к случаю. Другая же, меньшая, часть бегала по всем интерес­ ным лекциям, в каком бы высшем учебном заведении они ни читались. Илья Иванович полностью использовал эти возможности. Он слушал бесподобного Бекетова, курс лесохимии — Флавицкого, физическую химию — у молодого, тогда еще доцента, Вревского, химию силикатов — в Военно-инженерной Академии у Горбова, который заинте­ ресовал его своей работой «О пространственном расположении атомов в частицах органических соединений». Белявцев не препятствовал ни развитию, ни удовлетворению этой 'не­ утомимой жажды знаний и исподтишка руководил ею, но не всегда ус­ пешно. Так, посетив по совету Петра Акимовича кружок философии при­ роды в Петербургском университете, Илья Иванович возвратился оттуда разочарованным: дискуссия, развернувшаяся на заседании кружка, пока­ залась ему пустой тратой времени, настолько далек он был от всего того, что, казалось ему, не имело прямого отношения к науке. Русская наука органической химии в этот период начинала свою бурную жизнь. Семена, посеянные в свое время Бутлеровым, Зининым, Марковниковым, дали полнокровные, могучие всходы. Недаром Илья Иванович преподнес профессору Белявцеву, в день его пятидесятилетия, свой первый труд — «К вопросу о синтезе органиче­