Сибирские огни, 1961, № 9

торый называют славой...» Нет, Кутузов неодооценивал своей славы! Она — отнюдь не дым, ее не развеяли и не развеют буйные ветры веков... Слава Ильи Ивановича тоже не дым! Вот он ушел от нас, без всяких фанфар, как любит выражаться Бе- лявдев. И жизнь прожил без всяких фанфар. Но торжественные сереб­ ряные трубы не раз еще прозвучат в его честь...» Как-то раз, на даче, Аннушка спросила: — Софрон Аггеевич, а почему папу никто не знает? Профессор опешил. Но у него была давно установившаяся привыч­ ка: в разговоре с молодыми всегда подробно, обстоятельно и, по возмож­ ности, правдиво отвечать на любой заданный ему вопрос, как бы нелеп он ни был. Возможно, что этим объяснялась популярность Софрона Агге- евича у студенческой молодежи. Так и сейчас. — Давайте, посидим на скамейке и разберемся,— ответил он Ан­ нушке приветливо,— прежде всего, как вас понять? Кто это Илью Ивано­ вича не знает? — Да никто! — она сделала обобщающий жест рукой.— Кроме на­ шего круга, конечно... А ведь он — крупный ученый, правда? — Илья Иванович,— ответил Казанцев твердо,— принадлежит к первой десятке современных органиков мира! — Вот видите! Так как же это получается? И она рассказала. На днях ее соседка, жена главного инженера ка- кого-то комбината, полюбопытствовала: кто родители Аннушки? Та от­ ветила гордо: — Профессор Чернышев — мой отец! Но соседке это имя ничего не говорило. Она переспросила: — Чернышев? А он профессор чего? Врач? Тогда Аннушка решила проверить у жены управляющего трестом, тоже инженера, доцента машиностроительного института. И эта не зна­ ла, кто такой профессор Чернышев. — Ну, и что же из этого следует? — удивился Софрон Аггеевич. Младшая дочь Ильи Ивановича была упряма. Ей нужно было по­ нять все, до конца... Она спросила: — Ну, а вы, например, знаете, кто такие... Постников, Ламанова? Совершенно растерявшись, Казанцев в недоумении поднял брови: — Постников? Известный врач, гомеопат. Ламанова? Портниха, очень модная и, говорят, очень дорогая... Аннушка захлопала в ладоши: — Ну, вот, видите, видите! Значит их все знают, они более знамени­ ты, чем папа! Вы и Козловского знаете, и главных футболистов, и фокусника Кио, а папу никто не знает! Почему же это так? Немного подумав, Софрон Аггеевич объяснил: органическая химия, в особенности, теоретическая, охватывает лишь круг людей специалистов, потребителей достижений этой науки... Ответ этот Аннушку не вполне удовлетворил, да и самого Казанце­ ва — тоже. Теперь, припомнив этот разговор, он продолжал думать о славе... В ближайшее время об Илье Ивановиче появятся две, три монографии. Потом, через некоторое время, когда технология органического синтеза получит должный размах, о нем снова вспомнят, посвятив его памяти журнальные статьи. Пройдет еще некоторое время, и в статьях, посвя­ щенных другим, о нем будет написано несколько страниц, может быть, одна страница... Пройдет много времени, десятилетия, пусть века... Но в истории органической химии один абзац всегда будет посвящен ему...