Сибирские огни, 1961, № 9

На длинном лабораторном столе была смонтирована цепь аппара­ тов, большей частью — 'самодельных. В начале цепи, в электрическом га­ зогенераторе, шла газификация угля. Пройдя сложную систему очистки и каталитическую печь, двойной водяной газ в конце цепи, остыв в ма­ леньких дюарах с жидким кислородом, садился в пробирку прозрачным и маслянистым слоем бензина. Процесс шел непрерывно, но на глаз был почти незаметным: дуга мениска медленно ползла вверх по градуирован­ ной пробирке. Каждые три часа загоралась красная лампочка и трещал зуммер. Василий Ефремович замерял температуру в реакционной печи. Потом он подходил к телефону и звонил домой, прикрыв микрофон ладонью, чтобы не мешать другим лаборантам. — Зина? Ну как ты себя чувствуешь? Как температура? Врач, пользовавший умирающую от туберкулеза сестру Андросова, велел измерять и записывать температуру каждые три часа. Врач хотел проверить температурный режим угасания ее жизни, потому что помочь ей уже было нельзя, болезнь запущена. Вернувшись к своему рабочему столу, Василий Ефремович записывал температуру. На квадратном листке миллиметровки, приколотом кнопка­ ми по углам, одна над другой, ползли вправо две кривые. Верхняя отра­ жала процесс рождения нового синтетического топлива, которого ждала вся страна, нижняя — процесс угасания жизни сестры старшего научного' сотрудника института. Когда экспериментальная часть работы будет закончена, Василий Ефремович аккуратно разрежет кусок миллиметровки между двуми кри­ выми. Верхнюю половину он отдаст академику Белявцеву — к техниче­ скому отчету, нижнюю — врачу... А в каморке сторожа Степана Игнатьевича, на его железной кровати, уткнувшись в подушку и вздрагивая полными плечами, безутешно рыдала красивая лаборантка Валя Смирнова. Еще вчера мир был так безмятежно прекрасен! Она объяснилась со своим Сережей: они решили пожениться. А теперь, вдруг, умирает Илья Иванович! Ах, какой же это был человек! Сразу после окончания технику­ ма Валя поступила в его группу лаборанткой. Такой внимательный, та­ кой задушевный человек! Ни ученого педантизма в нем не было, ни высо­ комерия. Когда Якименко ездил на фронт со смесью, Валя отпросилась с ним. Это было нехорошо с ее стороны, она знала, что Илья Иванович как раз заканчивает другую важную работу, а из лаборанток с ним остава­ лась только одна эта толстая дура Майя, которая то и дело била посуду и боялась электричества. Валя была почти убеждена, что Илья Иванович откажет. Но он только посмотрел на нее своими внимательными глазами, что-то раздумывая, почесал давно небритую щеку и сказал: — Я понимаю вас, понимаю...'Всем хочется н^ фронт,— он улыбнул­ ся.— Но всем нельзя! Мне, например, тоже хочется... Значит, я останусь с одной Майей... Что же, поезжайте, угостите немцев нашей смесью и по­ скорее возвращайтесь. Только вот что: Якименко— отчаянный и вы, ви­ дать, тоже отчаянная. Берегите Якименко, это — большой инженер, свет­ лая голова! Помните, что смелость нужно уметь сочетать с осторожностью. Это основное правило в экспериментальной работе, в любом труде и в бою, потому что бой — это тоже разновидность труда... Когда она вернулась с фронта, Чернышев представил ее к «Красной Звезде». Она, единственная лаборантка, имела такой орден. И к Сереже он очень хорошо относился: обещал в будущем году рекомендовать его в аспирантуру. От института Белявцева Илья Иванович в последнее время несколько отдалился, его здесь не было уже месяца три. Но Вале все рав­ но было тепло и спокойно от сознания, что Илья Иванович где-то суще­