Сибирские огни, 1961, № 9

была в том, что новая печь оборудована хитрой автоматикой, поддержива­ ющей постоянство температуры заданного значения в пределах колеба­ ний не более одного градуса. Шахназаров просил построить и установить свою печь на пилотной установке института. Он не уверен был, что добьется этого сам, и еще полгода назад сговорился с Ильей Ивановичем, который в последние го­ ды стал настоящим энтузиастом автоматики, что если институтские уп­ рутся, Илья Иванович нажмет на них, а, в крайнем случае, установит но­ вую печь в одной из своих лабораторий. Теперь он умер, Илья Иванович! Переговорить с глазу на глаз с Белявцевым? Но старик в последнее время усвоил какую-то странную манеру, стиль своеобразного ироническо­ го скептицизма: никогда нельзя было понять—шутит он или говорит серь­ езно? Не далее, как вчера, Шахназаров встретился с ним в министерстве и попробовал позондировать почву... Старик слушал его, слушал, лука­ во поглядывая из-под пушистых седых бровей, потом неожиданно сказал: — А знаете, батенька, что я почитаю лучшей автоматикой? Свои руки! — А мои руки? — в тон ему спросил Шахназаров. — Ваши? Не знаю... Ведь вы сами им мало доверяете, раз хотите все автоматизировать! А я, вот уже шестьдесят лет, с тех пор, как стал самостоятельно работать, ни разу даже навески не дал лаборантке взять: все делаю сам, этими вот руками! И академик протянул Шахназарову, ладонями вверх, огромные руки. Поверхность ладоней и кончики пальцев были светло-коричневого цвета, как у негра. Видно, что академик не преувеличивал: в эту кожу за шестьдесят лет впитались должно быть растворенные соли всех элемен­ тов, составлющих таблицу Менделеева. И зачем только Илья Иванович умер так не вовремя? ...Профессор Фасс глянул на часы и ахнул: о продолжении заседа­ ния нечего было и думать, столько времени ушло на некролог да на раз­ говоры. Ученые заспешили, собираясь разъезжаться. Позвонили в Акаде­ мию. Оказалось, что тело покойного будет установлено для прощания не в конференц-зале, а на квартире: так пожелали семья и сотрудники ин­ ститута имени Бутлерова, директором которого покойный состоял. На­ спех распределили роли: кому что делать в связи с похоронами. Прежде всего — собрать отсутствующие подписи под некрологом. Решили мобилизовать для этой цели буфетчицу Катю. Узнав, в чем дело, она всхлипнула и, на ходу утирая глаза кончиком красной косынки, по­ бежала одеваться. Казанцеву и Максимову — ехать на квартиру к Ма­ рии Алексеевне Чернышевой, может быть, ей что-нибудь нужно. В край­ нем случае — одному из них оставаться при ней все время, до самых по­ хорон. — А вы сами, не могли бы съездить, Петр Акимович? — спросил Якименко у Белявцева. Поскольку вместо Чернышева должен был бы умереть Максимов, Якименко был шокирован его кандидатурой. — Нет, я для этого не гожусь... Возьму да еще расплачусь по-стари­ ковски. Тут нужны светские молодые люди! Какой я утешитель? Одна за другой, шурша баллонами по гравию, отъезжали машины. Опираясь на палку, подаренную ему когда-то Ильей Ивановичем, Бе- лявцев медленно пошел в глубь сада, окаймляющего институт, в свой домик... В центральной лаборатории Василий Ефремович Андросов кончал работу к техническому отчету. В связи с этим он не покидал лаборато­ рии третьи сутки (производству варенца он не мешал, так как никогда, ничего, кроме своей работы, не видел).