Сибирские огни, 1961, № 9

Дождь утих. И закатом окрашены красным Показались средь порванных туч небеса, И стояли, в грязи по колено увязнув, Восемьсот арестантов четыре часа. Вот в ворота вошел комендант кривоногий. И, в неистовой злобе коверкая рот, Он взбежал на помост и спросил у них строго: — Что, теперь вы согласны идти 1а завод? Первый слева в ряду мог по праву ответить, Только он. Он один среди всех восьмисот. Первый слева в ряду мало прожил на свете, Но бесстрашно шагнул он три шага вперед. Первый слева в ряду никогда не вернется Ни в шеренгу друзей, ни в родную семью. Первый слева сказал: — Среди нас не найдется Никого, кто бы Родину предал свою. И опять нескончаемой грязной попоной Над землею висел дождевой небосвод, И молчали ряды полосатой колонны, Только чуть в стороне прострочил пулемет. Комендант закурил, этот истинный наци Приказал, чтобы взяли нас всех на придел. Первый слева в ряду после трех децимаций Непокорное «нет» тяжело прохрипел. Нам известно, что даже с последним проклятьем, Даже в изнеможении, даже в бреду, Каждый «нет» прохрипит, если будет стоять он Первым слева в ряду... Юрий ГЕРАСИМЕНКО МЫ — СЛАВЯНЕ Мы, славяне, дело знаем, — Пашут землю наши плуги На Днепре и на Дунае, И на Волге, и на Буге. Мы, славяне, жизнелюбы: Любим солнце в час восхода, Молодую зелень дуба, Наших рек святую воду. Мы не знаем чувства злобы. И, хоть любим человека, Замутить — а ну попробуй! — Нашу воду в наших реках! Потемнеет ширь Дуная, Загудят ветра над Бугом — Мы, славяне, дело знаем, Знаем дело и друг друга. Не померкла наша слава— Встанет мощная Россия, Встанет Прага и Варшава, Братислава и София.