Сибирские огни, 1961, № 9

— Василий Ефремович, — сказала она, — и эту старую махину в коридоре забили уж чем-то, просто безобразие! А сушить — негде! Василий Ефремович Андросов, старший научный сотрудник, стоял у своего стола на коленях и, положив подбородок на изъеденную кислота­ ми клеенку, внимательно следил за тем, как мутная жидкость из ворон­ ки, пройдя через фильтровальную бумагу, капает внутрь колбы, чистой, словно слеза. Он и не заметил Валиных бровей и вообще ничего не з а ­ метил. Он думал о том, что фильтрация идет медленно, потому что оса­ док получился больше расчетного. Поэтому он только буркнул себе под нос: — Плюньте, это, очевидно, н о м е р н а я группа все заняла. Обо­ ждите пять минут, и я вам освобожу средний муфель... Тогда и высушите! А Степан Игнатьевич остался чрезвычайно доволен собой: он не сказал неправды — печь действительно п о д т о к о м . Кроме того, он действовал совершенно бескорыстно: ему варенца не полагалось, так как он не был научным сотрудником. А Катя и не вздумала ни разу предло­ жить — она сама с первых дней войны не брала варенца в рот, даже вкус его позабыла... Словом, варенец появился в буфете так же неожиданно, как и исчез. Правда, его стало меньше, потому что Ученый совет, как только нача­ лась война, вынес постановление — отдать молоко из подсобного хозяй­ ства соседнему госпиталю, оставив по стакану в день на каждого науч­ ного сотрудника. Директор института изумился, утверждая это решение: при чем тут Ученый совет? Ах, этот старый чудак Петр Акимович Бе- лявцев! Варенца было меньше, но он стал лучше, вкуснее. Он стал, так ска­ зать, стандартно вкусным: всегда одна и та же степень кислотности, пен­ ка одинакового цвета и одинаковой толщины. Великое дело — автомати­ зация производства! Доцент Максимов даже как-то сострил: — Ай да Катя! Если бы так научились воспроизводить катали­ заторы! Катя покраснела при этом, а директор института Шепилов спросил: — Право, Катя, это просто какое-то чудо! Как вы его готовите, все-таки? Катя еще пуще покраснела. — Это — секрет, товарищ директор,— ответила она твердо. Шепилов знал по опыту, что секретность — великая вещь. Она вы­ полняет не только основное свое назначение, она повышает ответствен­ ность, укрепляет сознательное отношение к порученной работе. Профессор Белявцев установил традицию: угощать завтраком всех посторонних научных работников, оказавшихся в стенах института в час дневного перерыва. И нередко, накануне какого-нибудь совещания или экспертизы, можно было в смежном научном учреждении услышать та­ кой разговор по телефону: — Алло! Иван Иванович! Так едем завтра на варенец? В котором часу? Ах, да, к восьми, черт бы побрал этого Белявцева! Я заеду за вами... Кончилась война, но слава варенца не увяла. И в это утро буфетчица внесла в кабинет Белявцева сразу десять чашек знаменитого варенца, по две — на человека. Она, сдвинув в кучу графины с водой и пепельницы, постелила чистую салфетку на стол засе­ даний, стоящий перпендикулярно к рабочему столу. На маленькой круг­ лой тумбочке, с которой был предварительно убран телефон, уютно ворчал самовар, традиционный самовар, восстановленный в правах вскоре же после окончания войны: профессор Белявцев утверждал, что