Сибирские огни, 1961, № 8

Большое село Красный Яр стоит на высоком обрывистом берегу. Под ним изгибается серебряной подковой старое русло Иртыша. Добротные пятистенные дома с зелеными и красными крышами, простые крестьян­ ские избы под тесом, землянки, покрытые дерном, заросшие бурьяном и густой травой, прячутся в листве берез. Зимой, если подъезжать из Омска прямо по льду, через Старицу, деревня, примостившаяся на крутой, об­ рывистой горе над широкой белой равниной реки, кажется особенно при­ гожей. Может быть, поэтому и назвали ее переселенцы Красным Яром. Полюбил питерец Петр Трифонов могучую красоту Сибири. Вернувшись после боя под Марьяновкой, Петр решил, что раненому венгру в его семье будет сподручнее и к реке, на всякий случай, ближе. — Чуть что — и на ту сторону махнем! — говорил он Матэ. Землянка, в которой жил Петр, находилась почти в самом центре деревни. Это была сторожка Народного дома, глядевшая маленькими ок­ нами на улицу. В прошлом году купец бросил свой каменный особняк и уехал, а крестьяне в нем Народный дом устроили. Собирались там сход­ ки, выступали агитаторы из волости. Ставили в Народном доме чеховские водевили, пьесы на злобу дня: «Буржуй в саду», «Жареный гвоздь». Под­ ростки и те поставили спектакль: «Бежин луг». Матэ был поражен лю­ бовью этих простых людей к театру. В Омске бушевала свирепая белая власть, а Красный Яр не изменил порядка своей жизни. Матэ, хотя рука еще болела, научился у Петра строгать брусья и доски для разных поделок, и все считали его подручным Трифонова. По вечерам после рабочего дня он любил посидеть над рекой. Быва­ ло, уж все село крепко спит, а он маячит на обрыве. Тосковал Матэ по своему отряду, понимал, что ждут его там. Сколько раз мысленно разго­ варивал с Иваном Изосимовым, вспоминал часто и Катю. А домой, в Венгрию, хотелось так, что он боялся бередить это чув­ ство, как старую рану. И казалось ему, что растянулся он весь на огром­ ном пространстве от Читы до далекой венгерской деревни Матольч, — и всюду его жизнь оставила след! ...До петухов было еще далеко, когда вдруг на окраине села послы­ шался конский топот. Залились воем собаки. Петр Дормидонтович Трифонов с того самого дня, как пришел домой после боя в Марьяновке, спал чутко. Он сразу бросился к полатям. — Матвей Михайлович! Никак в деревне — анненковцы! Они выскочили из землянки и по крутой тропинке, петлявшей по об­ рыву, спустились к реке. Лодка легко скользнула по гальке и закачалась на воде. Петр что было силы гнал ее за Старицу. ...— Где батька?! — схватил чубатый анненковец сонного сынишку Трифонова. — Откуда я знаю? — огрызнулся мальчишка. И — ударился головой о стену от сильного толчка. Другой казак огрел его мать нагайкой. Не найдя хозяина, анненков­ цы понеслись через площадь к дому, где жил учитель. Многих забрали в ту ночь... ...Между дверью амбара косяком пробивалась узкая полоска солнеч­ ного света, в ней весело кружились пылинки. Учитель Владимир Ива­ нович Оконечников сидел в дальнем углу и думал: «Вот одной из таких пылинок несется наша земля в пространстве Вселенной, а на земле боль­ шие города и деревни, театры и остроги, а где нет острогов, там сажают людей в такие затхлые амбары, и сидят они, ожидая своей участи. Всегда надо действовать!»