Сибирские огни, 1961, № 7

— Так точно! — Ты так со мной не разговаривай. Я тебе товарищ... Понял?.. — Понял,— сказал Иван, глядя на унтера непонимающими глазами. Яковенко достал из-за голенища маленький листок, отдал Ивану и ушел. В укромном местечке своего окопа, таясь от товарищей, Иван распра­ вил листок. На лицевой стороне его крупно выделялись слова: «За что воюем?» В несколько приемов осилил Иван все, что было написано в листке, и .долго был как в тумане. Но с каждым днем все больше не лежало у не­ го сердце к царю-батюшке, опостылела ему и русская трехлинейная вин­ товка образца 1891 года. А когда сабля австрийского гусара рубанула ему плечо, он даже об­ радовался ранению... ...А вчера поздно вечером весь город узнал, что в Питере революция. Эту весть и вез сейчас Иван в лагерь военнопленных. Но какие перемены будут в его жизни, он не представлял себе, как ни думал об этом, и с досадой ударил вожжой коренника. Кони понесли, еще громче залились серебряным перезвоном колокольчики. В низине показались деревянные бараки, заметенные до самых заст­ рех сугробами снега. Холодно низкое бледное солнце. Здесь, за сетью ко­ лючей проволоки, отбывало плен несколько тысяч австрийских солдат, больше всего венгров и поляков. Никому не рассказывал Иван о своей жизни, но вот встретился ему в этом лагере один венгерский лейтенант с чистым, открытым лицом и се­ рыми с голубизной глазами. Хоть еще и плохо говорил по-русски лейте­ нант, но ямщику почему-то было приятно перекинуться словцом с этим парнем из далекой Венгрии. Может быть, расположило кирасира то, что ..лейтенант тоже был кавалеристом и понимал толк в лошадях. Возмож­ но, что на фронте они и рубанули бы друг друга шашками, а тут пригля­ делись поближе да сдружились. По годам были они почти ровесники, но по жизни Иван считал себя намного старше венгерского лейтенанта. И о том думал Иван, что он-то был на свободе, а молодой венгерец в плену, в неволе. 2 Еще крепко держатся морозы. В этот утренний час немногие из плен­ ных решаются высунуть нос из бараков. Попробует какой-нибудь смель­ чак выскочить на двор, а мороз обдаст с ног до головы сердитым паром, кольнет в лицо и давай щипать за уши, за нос! И замрет смельчак перед ядреной стынью, захлебнется сухим, обжигающим воздухом и нырнет обратно за обшитую войлоком дверь... В Сибири и на Дальнем Востоке уже насчитывалось более двухсот тысяч военнопленных главным образом из австро-венгерской армии. Их размещали в наспех сколоченных бараках или в землянках. Полицейские и военные власти извлекали выгоду из бесправного по­ ложения военнопленных. Подолгу задерживали выплату пособия, а денеж­ ные переводы с родины пускали в оборот. В Хабаровске, как потом вы­ яснилось, за зиму 1916 года около четырех тысяч денежных переводов военнопленным солдатам лежали на почте неоплаченными. Ямщик Иван Изосимов, возивший письма и посылки из Хабаровска в лагерь на Красную Речку, смутно догадывался об этих воровских про­ делках начальства. Как-то он поделился своими догадками с венгерским