Сибирские огни, 1961, № 7

Это было наивно даже ПО тем временам. Лейтенант Дьюси Борне- мисса, отец которого близко стоял к «венской политике», высмеивал нас: — Не ходите в дуггаках, мальчики!.. Венггия без Австггии ломано­ го ггоша не стоит. А если одегжит вегх фганцузская тенденция, нам, венггам, пгидется поплакать. — А что такое французская тенденция? — Великая Гумыния с нашей Тгансильванией! Великая Сегбия! (Ко­ нечно, с нашей Бачкой!). Ну, а главное —чехи! Они тоже щелкают -зубами. Я не был искушен в политике. Мне было всего двадцать лет. Я был 'молодым провинциалом, которого отец раньше срока заставил отбыть во­ енную службу, чтобы уберечь от опасностей столичной жизни. Но у меня -были свои мысли, которых я никому не высказывал, зная, что они не гвстретят сочувствия. В то время, как мы ожесточенно спорили о высоких материях, я думал: «А какая от этого всего польза гусару Яношу, кото­ рый с самого начала войны, не имея отпуска и ни единого ранения, тянет вшивую лямку?» Янош был крестьянином нашего села. Он служил в гусарах с деся­ того года и вернулся с действительной перед тем, как мне предстояло от­ бывать срок в его полку. Я посетил его дома и расспрашивал об офице­ рах и о порядках в полку. Мы подружились. Я бывал у него несколько раз. Хозяйство у него было маленькое, но исправное. Сам он был трез­ вый, спокойный, неторопливый человек. В первый же день мобилизации он попал в мой взвод, и тут я еще лучше узнал его. В начале войны на сербском фронте вошло в систему отдавать заня­ тые боем пункты на разграбление солдатам. Делалось это с целью вы­ звать в людях ожесточение и вражду. После взятия Шабаца в шумной сутолоке разгрома я вдруг увидел Яноша, который, спокойно сидя вер­ хом, держал в руке поводья нескольких лошадей и, покуривая трубку, с презрением оглядывал мрачную картину. Я подъехал к нему. — Что же, Янош, разве вам не интересно порыться в сербских ма­ газинах? — Нет, господин вольноопределяющийся. Да позволено будет ска­ зать — худой конец тому, что так начинается... Среди всеобщего азарта, когда седельные мешки набивались совер­ шенно ненужными вещами — шелковыми панталонами, коробками пудры, которые при следующем же переходе выбрасывались в придорожные ка­ навы, когда люди с горящими глазами разбивали витрины магазинов и врывались в частные дома,— величественно равнодушная фигура Яноша произвела на меня потрясающее впечатление. Надо сказать, что к тому времени не только солдаты, но и некоторые из офицеров пристрастились к подобным «трофеям»... Превратности войны перекинули наш полк с сербского фронта на се­ верный. Русские войска уже вторгались в Карпаты и местами глубоко заходили на венгерскую территорию. Сюда были брошены венгерские ча­ сти и для демонстрации «братской дружбы» несколько баварских полков. Нас снова посадили на коней и направили против русской лавины...» Дверь распахнулась настежь. Вбежал раскрасневшийся, взволнован­ ный поручик. — Олег Алексеевич! — крикнул он.— Слыхали? Царь отрекся от престола! — Вы с ума сошли? — глухо, с хрипотой в голосе произнес Бах­ метьев. И почувствовал, что бледнеет.