Сибирские огни, 1961, № 7

лось еще несколько иконок на разноцветных ленточках. Его раздражали и тусклый электрический свет, и мягкие шаги сестер, и металлический стук медицинских инструментов в операционной. Обычно разодетые, как павлины, гусары, уланы, кирасиры прыгали на одной ноге в нижнем белье, а бывшие щеголеватые артиллеристы ле­ жали большими неподвижными куклами, забинтованные с головы до ам­ путированных ног. Особенно не любил Бахметьев дни посещений. Он еще более раздра­ жался, видя заплаканное и некрасивое лицо жены. А хризантемы, кото­ рые приносила она, казалось, пахли покойником. В сочельник Бахметьева навестила Митерева. Она стала еще более привлекательной. Даже в осточертевшей палате при ней становилось светлее. Она торопливо рассказывала, что во дворце Юсуповых был убит Распутин, что на фронте началось дезертирство, что немцы вторглись в Прибалтику... — Что будет с Россией? — вздохнул Бахметьев. Митерева ничего не ответила, ей не хотелось продолжать неприятно­ го разговора. — Вас можно поздравить с производством? ч — Да, благодарю вас,— с выражением безразличия махнул он ру­ кой.— Здесь многих произвели. А как вы? По-прежнему в заботах о раненых? — Я очень устала. Хочу уехать в Омск... — Так далеко?— с сожалением воскликнул Бахметьев.—Хотя, что ж, там вам будет лучше. Я сам бы уехал в Сибирь, если бы дали отпуск. У меня где-то там тетка... — Приезжайте! Вы хорошо отдохнете в Сибири. Положение па фронте уже не поправить. В Киеве паника. Лазарет, в котором мы оста­ вили пленных и того венгерского лейтенанта... Помните? — Да, да, как же. — Сначала был эвакуирован в Нижний Новгород, а теперь всех пленных отправляют в Сибирь. Бахметьев улыбнулся. — Неужели? А я был прав, Вера Андреевна, когда сказал, что ваше­ му мадьяру еще покажут Байкал... — Перестаньте!.. Все устали от войны... В палату вошел врач и указал на часы. — Сейчас ухожу,— заторопилась Митерева, поднимаясь. — Когда же теперь придете?— умоляюще взглянул Бахметьев. — Не знаю, — улыбнулась она и, пожав ему руку, быстро вышли из палаты. В крещенское утро за Бахметьевым приехала жена — его еще нака­ нуне выписали из лазарета. Забалканский проспект был аккуратно расчищен, но только посере­ дине: вдоль тротуаров тянулись большие сугробы. Лакированные санки с мохнатой медвежьей полостью легко скользи­ ли по укатанной дороге. Седой длинноволосый извозчик, похожий на дьячка, в меховой шап­ ке, в потертом синем армяке, подпоясанном ярким кушаком, лихо подго­ няя рысака, привычно покрикивал: — Па-абереги-ись! На Марсовом поле солдаты как будто играли в войну: они падали на снег, поднимались, стреляли с колена, бежали, кололи штыками соло­ менные чучела и били назад прикладом. Бахметьев отвернулся. Летний сад дремал под снежным покровом. Все статуи были заколочены в ящики, напоминавшие деревянные гробы,