Сибирские огни, 1961, № 7

— Будем , будем,— закивал хант ,— а картошки нету, совсем нету! — р аз­ в е л руками. — Съели? — Маленько ели ,— скривился он так, словно на я зы ке ощутил горькое,— все не съели , там оставили! — показал в сторону, где производилась посадка... Удивленный и растерянный, инструктор райкома разбросал снег и убедил­ ся — картошка не выкапывалась... — Чего ж оставили? А ели, выходит, ботву... — Тирективы не было... Ботву маленько ели... — А садили зачем? — недоумевая, спросил инструктор .— Садили-то... .'Выкапывать надо!.. — Тиректива не была,— невозмутимо пояснил хант. Анекдот? Нет, быль! Но это все в прошлом. Теперь на тундровой земле Ямальского полуострова ненцы стали заправскими полеводами. Новое властно приходит в жизнь людей тундры . Пройдет немного времени, и они научатся разводить сады. Г л а в а ш е с т а я 1— Ань торово! От неожиданности вздрагиваю. Передо мной на неказистой телеге, взгромоз­ дившись на бочку, молодой ненец. Н а его потном лбу прилипли волосы. Под •солнцем они отливают синевой вороньего крыла. Несмотря на теплый день, одет •он в старую-престарую малицу. Лоскутки белесой шерсти торчат из дыры на пле­ че . Пола, закинутая на колени, лоснится желтоватой кожей. На ногах кисы, вы­ тертые до последней возможности. Лицо знакомо, а фамилии никак не вспомню... — Ань торово1 — заметив мою растерянность, громче повторяет ненец и взмахивает кнутом. Лошадь шарахается. Передние колеса телеги вваливаются в колею. Из отверстия бочки с силой выхлюпывается вода. Ненец кубарем скатыва­ е т с я с бочки и бросается к всполошившейся лошади. — Вэнь ню! — кричит, хватая ее под уздцы .— Тивтей немараха! И я сразу вспоминаю его фамилию: Неркаги! Афанасий Неркаги. — Здорово, Афанасий! Он кивает, и лицо его расплывается в радушной улыбке. Выведя лошадь на дорогу , мы идем вместе к животноводческой ферме. — Чем занимаешься, Афанасий? — Воду вожу на скотный двор ,— потуже затягивая веревку на малице, от­ вечает Н еркаги .— А скоро буду скотником!..— добавляет он, бросив исподлобья лукавый взгляд , дескать, каково? И я понимаю своего приятеля. Давно ли он под­ ходил к двурогим буренкам с опаской. От мычания коровы вздрагивал. Загляды ­ вал в коровник и тут же отбегал в сторону, зажав нос и рот. Непривычный запах казался отвратительным. Давно ли он, Афанасий Неркаги, был ярым противни­ ком животноводческой фермы: «Старики жили без коров и мы проживем». Эту мысль он всякий раз высказывал друзьям и знакомым. Михаил Ного, Яков Тале- ■ев, Михаил Пырерко, Иван Ломдо думали так же. Сокрушенно вздыхая, они со­ глашались с Афанасием. — Худо, п ар я ,— сообщил как-то морозным днем позапрошлой зимы Аф а­ насий Неркаги Михаилу Пырерко .— Шибко худо... Они присели на корточки у домика, занесенного снегом по самую крышу. Схоронясь от ветра, раскурили трубочки. Вздохнули. — Давай , паря, рассказывай! — толкнул под локоть Афанасия Михаил Пырерко. — На ферму посылают,— снова сплюнул сквозь зубы Афанасий.— К коровкам!..