Сибирские огни, 1961, № 7

— Хотели попытать счастья — не поддержит ли нас какой-нибудь другой порт Черноморья... Зашли, например, в Феодосию. Увы, и там оказался в силе рабский страх перед царизмом... Наш сигнал «снаб­ дить углем и водой» остался без ответа... Но в бинокль мне было видно,, какая паника охватила население... Матюшенко продолжал презрительно: — Перетрусили, глупые пингвины... Ну, тратить на них снаряды, что ли? Как по мирным бить, непричастным? Дал приказ — на восток, курсом на Новороссийск... А там — такая же слякоть... В Туапсе — то же... Блуждаем, как волк в облаве... Ну, вот и пришлось в конце концов идти в Румынию, интернироваться... — Это было решение всей команды, или кто-нибудь возражал? — еще поинтересовался Алексей Максимович.— Спорил кто-нибудь против этого? Матюшенко помедлил с ответом, как бы припоминая. А в воображении Алексея Максимовича вырастал облик корабля- отщепенца, «Летучего Голландца», как окрестила его в то время пресса, блуждающего по просторам Черного моря, мятежного, революционного броненосца «Князь Потемкин-Таврический»... Почти две недели бороздил он воды моря, столь хорошо знакомого и памятного Алексею Максимовичу. — Может быть, вам тяжело об этом вспоминать...— сказал Алексей Максимович.— Тогда — не нужно, не мучайте себя ворошеньем того, что было... Мне, по наивности моей, казалось, что такая плавучая крепость, как броненосец «Потемкин», могла нанести царскому режиму весьма чув­ ствительные удары и даже ускорить его падение... Матюшенко, как видно, оценил доброжелательность и искренность Горького. Лицо его несколько прояснилось. — То, что вы называете своей наивностью, товарищ Горький, это — мысль, которая, вероятно, была у очень и очень многих наших соотече- ствеников и во время восстания нашего и после... Поверьте, мы — экипаж революционного броненосца — пережили немало тяжелых душевных тер­ заний... Да, мы могли напасть на Одессу, на Феодосию, на Керчь, на Но­ вороссийск и, может быть, даже захватить в том или ином месте доволь­ но солидный плацдарм... Но что дальше? — Не было уверенности во всенародной поддержке, — понимающе кивнул Алексей Максимович. Матюшенко развел руками. — Некоторые из нас — ребята, в общем, неплохие проявляли порой избыток чувствительности, жалостливости. Порицать и клеймить их за это я не хочу — все наши головы одинаково были поставлены на карту... Ни один не голосовал за сдачу царским властям... Ну, а уж когда при­ шли в Констанцу, в Румынию, там волей-неволей пришлось сдаться ру­ мынам... Взорвать корабль тоже могли, конечно, однако —- рука не под­ нялась: хороший, образцовый броненосец, по всем статьям... Слишком м-ного мы своего поту в него вколотили, чтоб запросто, как говорится, за здорово живешь, пустить его на воздух... Соображали еще и так, что чем черт не шутит, может быть, еще и вернемся мы на него уже настоящими, революционными хозяевами... Алексей Максимович сердечно пожал руку бывшему командиру бро­ неносца и сказал на прощание: — Искренно желаю вам этого, и надеюсь, что так оно и будет! Эта встреча на чужбине с человеком, который в какой-то момент мог говорить на языке ультиматумов и пушек с царским режимом России, крепко запомнилась Алексею Максимовичу. «Броненосец «Князь Потемкин» — это еще не рассказанная эпопея,