Сибирские огни, 1961, № 7

«...пролетариат готовится к борьбе, дружно и бодро идет навстречу буре, рвется в самую гущу битвы. Довольно с нас гегемонии трусливых кадетов, этих «глупых пингвинов», что «робко прячут тело жирное в утесах». «Пусть сильнее грянет буря!» Было совершенно ясно, что Ленин помнит Горького, ценит его прак­ тическую помощь, его активность во время бурного пятого года и сей­ час— по сбору средств в Америке на революцию... Ленин напоминал Алексею Максимовичу, что он в первую очередь ценит его как глашатая революции, ее певца и поэта... Может быть, дошли слухи и до Ленина о некотором душевном над­ ломе Горького после полученной тяжелой травмы, о некотором сниже­ нии его боеспособности, его революционного задора... И статья в «Пролетарии» имела целью поднять дух не только у не­ посредственных ее читателей — пролетариев России, но и у находящего­ ся вдали от родины, за океаном, самого «Буревестника». Алексей Максимович так и понял ссылки на своего «Буревестника» в статье Ильича. Сразу же потянуло поближе к родным местам! И если уж закрыты перед ним ворота в Россию, то, по крайней мере, — туда, откуда хоть ды­ мом наносит с родимой сторонки... Как раз в это время, в конце августа, на хуторе Джона Мартина про­ исходил съезд американских социалистов-фабианцев, небольшой партии, членом которой именовал себя и сам Мартин. «Фабианцы», к которым причисляли себя одно время и Герберт Уэллс, и Бернард Шоу, и немало других видных деятелей англо-американ­ ской культуры, считали основой социализма не экономику и даже не по­ литику в прямом смысле, а так называемое э т и ч е с к о е начало, тс есть, моральные, а не материальные цели и соображения... Весь съезд, около ста человек, уместился в холле мартиновскогс коттеджа. Алексей Максимович, присутствовавший по настойчивой просьбе хозяев, то и дело ощущал на себе пристальные взгляды участни­ ков этого смешноватого «конгресса»... Когда один из делегатов — Джон Спарго, уже знакомый по вече­ ринке у Вилшайра, попробовал завести снова разговор о России и о рус­ ской революции, Алексей Максимович решительно уклонился от этой темы: — Вы считаете события в России примером ненужного кровопроли­ тия, мистер Спарго? Так смотреть на дело может только реформист, а не социалист... — А что же зазорного в реформизме, мистер Горький? — подхватил кто-то из окружавших их «фабианцев».— Вообразите, что к вам пришли два человека: один хочет просто забрать вещи, которые он считает для вас лишними, а другой непременно желает кроме того еще и выпустить вам кишки... Скажите по чести, на чьей стороне будет ваша симпатия, на стороне первого или на стороне второго? Алексей Максимович едва сдержался, чтобы не ударить вопроша­ ющего: — Если вы, социалист-фабианец, считаете возможным сравнивать' себя с грабителями, это — ваше личное дело... Что же касается нас, рус­ ских революционеров, то мы ведем свою родословную от римских Грак- хов, от Спартака и Робеспьера и от легендарных героев русской же исто­ рии—декабристов, о которых, возможно, вы тоже слыхали... Среди ста делегатов было несколько знавших русский язык. Они не­ вольно разразились аплодисментами.