Сибирские огни, 1961, № 7

Та с удовольствием садилась к роялю и довольно неплохо исполняла прелюды и вальсы великого поляка. Но в ее игре чувствовалась сенти­ ментальность, подменявшая шопеновский драматизм. Поэтому Алексей Максимович радовался, когда Престония переходила на чисто американ­ скую музыку — на лирические негритянские мелодии... Когда Престония Ивановна была в особенно хорошем настроении, она принималась имитировать негритянские танцы и делала это с таким умением, с таким своеобразным изяществом, что и Горький начинал одоб­ рительно выкрикивать: — Гип-гип-ура, Престония Ивановна! Браво, миссис Мартин! А потом Алексей Максимович с Бурениным, Зиновием и Марией Андреевой пели задушевные русские песни, будящие воспоминания о ро­ дине, согревающие сердце... Вставал перед глазами певец — колдун Федор Шаляпин с его непо­ стижимой способностью передавать одинаково могуче и печали, и радо­ сти великого народа... Слезы подступали к глазам, когда пелась любимая для всех волж­ ская песня: Вниз по Волге-реке, с Нижне-Новгорода Снаряжен стружок — что стрела летит... Так и воскресал в памяти у Алексея Максимовича солнечный весен­ ний день на Черном море, когда Шаляпин этой самой песней заставил за­ быть об окружавшем их великолепии безбрежного моря и мучительно за­ тосковать о родной Волге... Пели и не менее любимую песню волжан: У зори-то, у зореньки много ясных звезд, А у темной-ноченьки им и счету нет... Как можно было не вспомнить дружбу с нижегородскими и казан­ скими студентами: ночные блуждания на лодках по тихой, усыпанной звездами, припахивающей рыбой и нефтью, широченной и бесконечной — как казалось в то время — Волге... А сколько общего, роднящего обнаружилось у него — питомца слав­ ной, величавой Волги с уроженцем столь же величественной Миссисипи, как сблизили их обоих одинаково трогательные воспоминания о тех же звездах, о тех же, для всей земли единых, чувствах: о любви и надежде, о печали утрат и о восторге нахождений... Да ведь, в сущности, и здесь, в этом уединенном Адирондакском коттедже, сквозь широкую арку порта­ ла светят сейчас те же самые звезды! Как-то раз в гости к супругам Мартин приехал долговязый, костля­ вый человек, миссионер из Японии — мистер Нойз с женой, миловидной женщиной лет тридцати. Чопорный, одетый во все черное мистер Нойз показался сначала воплощением пуританского ханжества, типичным квакером, каких так много было в этих местах — близ границ с Канадой... И вдруг, к великой неожиданности для Алексея Максимовича и его товарищей этот, столь безжизненно выглядевший человек оказался страшным весельчаком! На очередном возлекаминном концерте, после заразительного негри­ тянского танца Престонии Ивановны, мистер Нойз и его супруга высту­ пили с замечательной имитацией танца на проволоке. Проволоки, разумется, никакой не было... Чета Нойз просто-напро- сто заставила зрителей поверить, что они видят танец на проволоке! Миссис Нойз искусно подоткнула свои юбки таким образом, что они как