Сибирские огни, 1961, № 7

той, или горным спортом, или увлекательнейшим делом — рыбной лов­ лей... Озера здесь так богаты рыбой!.. Но Горький только улыбчиво отмахивался от этих советов. — Некогда, некогда,-милая Престония Ивановна! Поклялся и себе и друзьям, что напишу здесь новую, важную для нашего дела книгу... Был установлен твердый распорядок дня: в семь утра и сам Алексей Максимович и его друзья были уже на ногах. После скромного завтра­ ка — «бреэкфеста» ровно в восемь он садился за работу и не поднимался из-за стола до двенадцати дня, до «ленча»... Вот уж где было ощущение полной свободы, даже больше, чем во время переезда через океан... ...Там, во-первых, все же в какой-то степени сковывали пределы ко­ рабля, пусть и громадного, раздражало некоторое сходство с многоэтаж­ ным домом, плывущим по волнам необозримого водного пространства — никуда не денешься! Во-вторых, тогда, во время переезда голова полна была забот о пред­ стоящей политической миссии: как получше провести встречи с народом Америки, взволновать и взбудоражить американцев терзаниями народа России, собрать как можно больше денег на нужды российской револю­ ции... Сейчас все это уступило место жадному творческому азарту: — Работать, работать — что сил хватит, безоглядно и безотрывно, без счета часов и дней, каждый день до предельного, радостного изнемо­ жения!.. Супруги Мартин идеально выбрали место для своей летней дачи, которая и название носила очень подходящее — Саммербрук, что означа­ ет «Летний ручей»... Здесь было какое-то удивительное сочетание мягко облесенных гор с глубоко промытыми неширокими ущельями и точь-в- точь таких пейзажей, какие можно встретить и на средней Волге, и на среднем Днепре... Березовые рощицы на холмах, голубые дали на востоке, где таится Атлантический океан. Царские ищейки потеряли след, если сознательно не отступились от неуязвимого Максима Горького. А он неустрашимо и стойко перенес все провокации — отельные скандалы и вой желтой прессы — оказался все тем же колючим «Боль­ шим Ежом», которого тщетно пыталось схватить и укротить правитель­ ство Витте в Петербурге... На столе было две рукописи... Одна в черновиках уже почти готовая — новая пьеса «Враги», нача­ тая сразу после «Детей Солнца» в таком же тихом уединении Дзиитари, на Рижском взморье. Ее предстояло проглядеть самым внимательным оком — заново пережить и перечувствовать многое из встреч и общений с Саввой Морозовым, чей облик и дела навеяли первоначальный замы­ сел этой вещи. Трагедия предпринимателя, обладающего умом и совестью, была в основе этого замысла... А другая рукопись, пока что лишь в набросках и заготовках, была знаменитая повесть «Мать»... Алексей Максимович весь захвачен замыслом — написать, наконец, о настоящих героях своего времени, о людях, подобных Петру Заломову, Мите Павлову, кавказцам Камо и Гайку, тому же Буренину, сопровож­ давшему его сейчас. Друг по скитаниям, по Тифлису Федор Афанасьев, с красным фла­ гом вышедший навстречу дикой толпе иваново-вознесенских мясников, сливался сейчас в его представлении с Николаем Бауманом, погибшим