Сибирские огни, 1961, № 7

Верзилистый, кривоногий, напоминающий орангутанга, в засаленном красном трико Сатана важно сидел над большой ямой, в глубине которой куча рядовых чертей расправлялась по очереди с рядовыми американ­ скими грешниками. С какого-то уже содрали сюртук и брюки, и пихают его в подвешен­ ный на цепях котел... Он упирается, кричит, но «черти» настойчиво воло­ кут его в свою гигантскую кастрюлю... Несложный юмор! А вот еще аттракцион: «Чертово колесо»... На огромном круге, медленно начинающем вращаться, стоят мужчи­ ны и женщины, круг вращается все быстрее, стоять все труднее— люди садятся на круг, потом ложатся, а движение все ускоряется, люди хвата­ ются друг за друга, за плоскость, переворачиваются на спину, дрыгают ногами, забыв о всякой стеснительности, орут, визжат, охают, верещат,, чертыхаются.., А вот и главная приманка Санди-Хука — самое страшное, самое кош­ марное развлечение нью-йоркцев: «Дразнение обезьяны!» Под грохот оркестра проходящие толпы человекоподобных существ издевались над человекоподобной обезьянкой, прикрепленной цепью к довольно высокому столбу. К обезьянке прижимался в смертельном ужа­ се ее детеныш, а люди тыкали обезьянку концами зонтиков и тростей, про­ сто пальцами — у кого руки подлиннее... Обезьянка в отчаянии металась из стороны в сторону, одной рукой судорожно прижимала к себе своего крохотного детеныша, а тремя дру­ гими поочередно пыталась отразить нападения жестоких своих сороди­ чей — людей! Это был апофеоз Санди-Хука тех дней! Алексей Максимович едва сдержался, чтобы не наброситься с подня­ тыми кулаками на эту толпу! Так ринулся он когда-то на толпу подобных же у себя на родине, в деревне Кандыбовке, где на потеху ораве сельчан муж вел привязанную к телеге, донага раздетую жену, подозреваемую им в измене... Это был узаконенный обычай, и назывался он «вывод»! Алексей Максимович был жестоко избит и еще диво, что вообще ос­ тался жив после того самосуда... Возможно, что и сейчас — попробуй он защитить несчастную обезь­ янку— оголтелая толпа подвергла бы его суду Линча! Буренину лишь с трудом, ухватив за руку, удалось удержать своего друга: — Алексей Максимович, это было бы совершенно равносильно’ схватке Дон-Кихота с ветряными мельницами! Да, сколько раз, на каждом шагу приходилось Горькому ощущать се­ бя Дон-Кихотом... Все время чувствовал он возле себя две Америки, одну из которых он готов был поражать копьем своего писательского слова, а другую оборо­ нять гневным словом своим, как щи т о м ! Нью-йоркский журнал «Эпплтон Мэгэзин» напечатал небольшой очерк Алексея Максимовича под заглавием «М а м о н»... Так в библии именовалось языческое божество, родственное дьяволу, божество жадно­ сти, стяжательства, чревоугодия! Именно так, несколько стыдливо перевели в редакции журнала пре­ дельно резкое название, которое дал этому очерку сам Алексей Максимо­ вич: «Город желтого дьявола»... Противопоставляя Нью-Йорку богачей и преуспевающих, столице «некоронованных королей» США и их бесчисленных благоденствующих вассалов другой Нью-Йорк, гнездилище бедности и нищеты, Горький с возмущением писал: