Сибирские огни, 1961, № 7

А она, как бы отбывая установленную для таких аудиенций некую- словесную повинность, продолжала вещать: — Я горжусь тем, что я — американка... Нигде в мире я не смогла бы стать тем, что я представляю сейчас... Алексей Максимович задал еще вопрос: — Сами ли вы стремились стать полноценным человеком или подчи­ нились усилиям, извне прилагавшимся к вам? Келлер несколько надменно ответила: — В моей книге все это изложено обстоятельно, со всеми подробно­ стями... надеюсь, что я сумела это сделать достаточно ясно и вразуми­ тельно... Алексей Максимович сказал: — Прошу вас не подумать, что я хотя бы в ничтожной степени хо­ тел ослабить ваш оптимизм, уважаемая мисс Келлер... Ваша судьба пред­ ставляется мне чем-то вроде побега, освобождения из самой мрачной подземной одиночной тюрьмы, совершенно непроницаемой для света и звука... Это достойно всяческого восхищения и сочувствия! Много моих друзей в России томится в подобных тюрьмах, и, строго говоря, им даже еще более тяжко мириться с этим, ибо они уже знают цену свободе... свету солнца и пению птиц... — Мой оптимизм несокрушим... — ответила Эллен Келлер. — Мой мир — внутри меня, и он не уступает вашему. А что касается людей, ко­ торые сами забираются в непроницаемые темницы, это их дело, и я не мо­ гу этим восторгаться... Распростившись с Эллен Келлер, Алексей Максимович уже больше- не возобновлял попыток изучать это «восьмое чудо света»... Нью-Йорк снова охватил Горького и его товарищей железным грохо­ том, дьявольскими объятиями скоростей, стали, стекла и камня. От этого можно было укрыться только в домике Мартинов на Стэйтен-Айленде. Понемногу нарастало все большее и большее отвращение к этой столь чуждой жизни, где все подчинялось погоне за долларом, где даже и его собственная благородная миссия — сбор средств на революцию в России — то и дело попадала в зависимость от каких-то арифметических расчетов. В один из свободных дней Алексей Максимович съездил на знамени­ тый Куни-Айленд, где находился нью-йоркский парк аттракционов — называвшийся «Сэнди-Хук» (Песчаная коса). Хотелось посмотреть — с кем и с чем приходится ему соревновать­ ся, с каким кругом вкусов и интересов приходится ему спорить, выпол­ няя свое почетное и ответственное задание. Ибо уже прозвучал чей-то голос: — Мистер Горький, почему бы вам не выступить с вашими лекциями в Санди-Хук! Сорок процентов — администрации парка, остальное — в вашу кассу... Кажется, именно так небезуспешно сколачивали деньги представите­ ли партии эсеров — Чайковский и Житловский, те самые, что предлагали ему союз по приезде в Нью-Йорк, в апреле... И вот он — Остров Приманок, средоточие недельных помыслов и ме­ чтаний рядового нью-йоркца, своего рода маяк, влекущий утлые суде­ нышки их жизней и судеб, эрзац идеологий и религий, поэзии и искус­ ства — Куни-Айленд с парком Санди-Хук... Что же там можно увидеть среди металлического грохота оркестров-, и барабанов, в ослепительном сверкании юпитеров и прожекторов? Одно из главных зрелищ: «Ад»...