Сибирские огни, 1961, № 7

— Что будет с царем? — Вероятно, ему придется отправиться к своим родственникам в Данию...— с жесткой усмешкой отвечает Горький. — А что вы будете делать с саботажем бюрократии и буржуазии? Какое средство у вас в запасе против этого? — Вероятно, террор...— коротко бросает Алексей Максимович, и всем ясно без перевода, что это означает. Почти каждый ответ вызывает аплодисменты. Под конец они разра­ стаются в долгую бурю... Наконец, ему самому пришлось поднять руку, и вмиг все стихло, как по мановению волшебного жезла. На сцене появилась одетая в черное женщина и начала читать по- английски известное на весь мир произведение Горького — «Песню о Бу­ ревестнике»: Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник... Странновато, но и радостно в то же время было слышать такой зна­ комый, родной сердцу ритм и незнакомые, но понятные слова! Да, вот он — язык сердец, поэзия... Глава десятая Дальше путь лежал через Балтимору и Бостон — в Гарвардский университетский городок, с позаимствованным у старой Англии названи­ ем «К э м б р и д ж»... Этот американский Кэмбридж старался по мере сил имитировать своего староанглийского собрата и тезку близ Лондона, где были профес­ сорами в свое время Исаак Ньютон, великий хирург Листер, физиолог Гарвей, биолог Уоллес... Здесь, в американском Кэмбридже, тоже лихо играли в гольф, бэйс- бол и футбол, культивировали подчеркнутый демократизм и очень горди­ лись «восьмым чудом света» — выпускницей этого университета, только что получившей от него диплом об окончании полного курса,— Эллен Келлер, слепо-глухонемой! Еще при первом разговоре с Алексеем Максимовичем Марк Твен сказал между прочим: — Девятнадцатый век породил только двоих по-настоящему удиви­ тельных людей — Наполеона и Эллен Келлер... А если их сравнить между собой — то Эллен кое в чем даже-значительнее Наполеона... Пусть тут была немалая доля свойственного Твену юмора — все рав­ но это была незаурядная рекомендация. Ее подтвердили Алексею Макси­ мовичу президент Гарвардского университета Чарльз Эллиот и «главный философ» Гарварда, знаменитый профессор Уильям Джемс. Оба они то­ же посоветовали русскому гостю познакомиться с Эллен Келлер. — Может быть, мистер Горький, и вам это когда-нибудь на что-ни­ будь пригодится... А он уже слыхал об этом американском «чуде», мир обошла книга, на обложке которой стояло: «Эллен Келлер. Моя жизнь». Эта книга была переведена на сорок языков и всячески прославляла могущество американской науки, приобщившей к культуре существо, в младенчестве лишившееся слуха и зрения, то есть напоминавшее хорошо знакомых Горькому русских юродивых... Было и в России опубликовано переложение этой книги под назва­ нием «История одной души». Нелегко было разобраться, где тут проле­ гала граница между рекламой и действительным чудом, однако повидать это «чудо» все же следовало!