Сибирские огни, 1961, № 7

пришлось резиновыми дубинками расчищать Горькому путь до кэба... Наутро, сам ошеломленный происшедшим, то ощупывая бока, де­ скать — целы ли, то вспоминая подробности митинга, Алексей Максимо­ вич уселся писать письмо «другу Пятнице» в Петербург... Он рассказал Константину Петровичу Пятницкому про встречу в порту, про знакомство с Марком Твеном и Уэллсом, про митинг в Сен- трал-Пэлэйс. Он сообщал о своих ближайших планах и перспективах. «Мне... ставят палки в колеса, но я уже немножко привык к этому и сам тоже подставляю ногу, где вижу — можно...» «Деньги — будут, как бы мне ни мешало посольство (российское), буржуа, с-ры, бунд и прочие штуки... Меня отсюда выгонят с полицией, или я уеду... победителем— одно из двух. А! Они думают — Америка? Я им покажу, что такое русский человек!» Алексей Максимович не торопился с отъездом из США. В этом же письме он просил Пятницкого прислать ему книг — о богатствах Сибири, о русской промышленности и об Америке, биографии из павленковской серии «Жизнь замечательных людей»: Линкольна, Вашингтона, Франк­ лина, Гранта — великих американцев... «А сегодняшние американцы,— заканчивал он свое письмо,— иные... Они —слишком «бизнесмены» — люди, делающие деньги,— у них мало жизни духа...» Глава девятая Через российского посла в Вашингтоне Горькому было предложено возвратиться в Россию: «...для производства дознания по обвинению в ведении за границей противуправительственной агитации...» В случае отказа ему угрожало объявление в н е з а к о н а , «ссылка в Сибирь без суда»! — Вот я и объявлен вне закона...— благодушно сообщил Алексей Максимович супругам Мартин.— Как вы к этому относитесь, дорогие хо­ зяева? Не прогоните ли и вы с квартиры? Хозяйка возмущенно замахала руками: — За кого вы нас принимаете, мистер Горький? Да мы еще больше будем вас почитать и заботиться о вас! И в самом деле — он себя чувствовал в доме Мартинов, как в своем собственном доме, как в родной семье. Березка во дворе создавала ощу­ щение, что это — не далекая чужбина, а нечто родственное и Нижнему, и Москве, и Арзамасу... Было очень приятно, поработав как следует в идеальной тишине кот­ теджа, посидеть под сенью этой березы, вспоминая о сотнях и тысячах таких же берез — самарских и казанских, васильсурских, яснополянских и куоккальских... Пока что приходилось заниматься в первую очередь публицисти­ кой — писать статьи, очерки, воззвания, связанные с главной задачей поездки в США — сбором средств на революцию и всяческой компроме­ тацией царизма... Но уже сложились основные линии новой повести... Где, как не здесь, поработать над новым замыслом!.. Не забывали и новые знакомые — Хилквит, Тарбелл, Маркхэм, да­ же Твен... Неожиданно заглянул Герберт Уэллс... Было ясно, что Горький ему понравился, иначе не стал бы он разы­ скивать его по островам, по дебрям Стэйтен-Айленда.