Сибирские огни, 1961, № 6

впечатление... А? Как ты считаешь, дружище Дин? — повернулся он к своему спутнику Ховлзу.— Дьявольская способность у наших борзопис­ цев превращать белое в черное, правильное в неправильное, золото раз­ менивать на медяки, серебро на никеляшки... Все трое уже сидели в креслах, в хорошей близости. Теперь Горько­ му более понятно, почему так экстренно приехал Твен. А тот тронул коле­ но Алексея Максимовича и, чуть-чуть понизив голос, спросил: — Правда ли, как трубят сегодня газеты, что вы обозвали Витте подлецом, негодяем? То, что он подлец, я почти не сомневаюсь, это ха­ рактеристика почти всех политических деятелей Старого Света, от Макиа­ велли до Бисмарка. Но вы, наверно, слыхали, что наш Тэдди объявил вашего Витте своим другом, хотя кое в чем и поиздевался над ним... А Тэдди пользуется у нас огромнейшей популярностью... Буренин, присутствовавший при разговоре, пояснил Горькому, что «Тэдди» это президент США той поры — Теодор Рузвельт, в минувшем году миривший Россию с Японией, графа Витте с-бароном Комурой... — Ваш выпад был недостаточно обдуман, дорогой Горький!— ла­ сково, доброжелательно продолжал Твен.— Тэдди — кумир среднего аме­ риканца, он аристократ и демократ в одном лице... Его предки, выходцы из Нидерландов с очаровательной фамилией «Роозевельдт» — «Поле, за­ сеянное розами»,— гордость нашей геральдики! А сам он — мастер игры в гольф и бэйс-болл, любитель и знаток охоты на слонов, приятель коро­ лей и императоров, и недаром наши фельетонисты то и дело именуют его «Теодором Первым»... Да, он наверняка передернулся в лице, когда про­ чел эпитет, данный вами его д р у г у — некоронованному властелину России графу Витте... Не мешало бы вам быть осмотрительнее впредь, н а ш дорогой д р у г , мистер Горький! Оставалось лишь поблагодарить Твена за его заботливость. Проща­ ясь, он горячо посоветовал Алексею Максимовичу побывать в мавзолее Гранта: — Этот национальный памятник может со многим примирить вас в нашей стране! После необозримых, пусть овеянных грустью, но зато и с прирожден­ ной, искони присущей им вольностью просторов России: вологодско-ни­ жегородских лесов, тамбовско-курских бархатных черноземов, украин- ско-таврийских и кубанских степей, одноэтажных — уездных, двухэтаж­ ных — губернских городов, трехэтажной, по среднему счету,— Москвы и пятиэтажного Питера — каким гигантским городом-чудищем представил­ ся Алексею Максимовичу и его спутникам Нью-Йорк, когда на смешном, напоминавшем пролетку без лошади «Кадиллаке модели 1905 года» от­ правились они в сложное, зигзагообразное путешествие по пятидеся­ тиэтажному Манхэттену с его полутора тысячами улиц и переулков... Пресловутый Бродвэй, начинавшийся возле южной оконечности вы­ тянутого в длину Манхэттена, тянулся наискось, на северо-запад и оги­ бал там самый большой парк Нью-Йорка Грэнд Сэнтрал... Более ста обо­ значенных лишь порядковыми номерами «авеню» вливалось в Бродвэй. И если на Бродвэе ощущение придавленности людского племени чуть скрадывалось относительной шириной самой улицы, напоминавшей пи­ терский Невский, то в остальных улицах — более узких, высота обступав­ ших их зданий становилась просто гнетущей, нестерпимой... — Ах, черт побери, ну и город! — то и дело тихонько охал и вздыхал Буренин. Такими же приглушенными возгласами вторила ему и Андреева. Люди должны были чувствовать себя пылинками у подножия этих возмутительно-колоссальных, неохватных для взгляда домов! Словно ка­