Сибирские огни, 1961, № 6

— Это воззвание должно опередить мой приезд в США... — пояснял он Андрееву. — А что касается твоих соблазнов и искушений, дорогой Ле­ онид, так неужели собственный твой разум и совесть не подсказывают те­ бе — малейшая моя оплошность, и буржуазная пресса не преминет про­ возгласить меня «босяком, не отучившимся от былого». Чего бы стоили тогда все мои воззвания и обращения! Погуляв по окрестностям Женевы, вдосталь полюбовавшись со щемя­ щим и приятным чувством грусти старинным, суровым Шильонским зам­ ком на берегу Женевского озера, Алексей Максимович накупил открыток с видами этого замка, и озера, и Монблана... Написал на одной из них тоже крупными печатными буквами еще письмо Максиму: «Вот полюбуйся, сынок, и тЫ тем, чем я сам здесь лю­ буюсь... В этом замке сидел один честный человек... О нем сло­ жено немало песен и сказаний... Видишь, как хорошо быть честным, — дают бесплатно квартиру. И красивую, не правда ли? Будь здоров, мой милый!» Когда Максим в Нижнем Новгороде получил эту открытку, он из­ вел мать, Екатерину Павловну, добиваясь, кто был этот «честный чело­ век», что «сидел» в прекрасном замке? — А правда, что он ничего не платил? Или папа просто шутит? А как его звали? А почему не по-русски? А сколько времени он там сидел? И все бесплатно? Пришлось Екатерине Павловне раздобыть поэму Шиллера «Шильон- •ский узник» и несколько раз прочесть ее Максиму. А потом — Париж... Поскольку между французской и русской полицией существовала в то время договоренность о взаимном сотрудничестве, нужно было соблю­ сти некоторые меры предосторожности, несмотря на всю нелюбовь к та­ ковым! В Париже, на вокзале Сен-Лазар, куда приходили поезда из Швейца­ рии, Алексея Максимовича встретили только Красин и Литвинов и без всякой помпы, тихо проводили его до ближайшего отеля «Терминус». А вечером — пришел известный русский писатель Александр Амфитеатров. Когда-то у них были нелады. Горький посмеивался над расплывча­ тостью его взглядов и рыхлостью его писаний... Но вот Амфитеатров вы­ ступил с едким и смелым фельетоном «Господа Обмановы» — все дога­ дались, что речь идет о царствующем доме Романовых... Амфитеатров был арестован и отправлен в Сибирь! Оттуда он присылал Горькому хорошие письма, в которых хотя и жаловался на свою судьбу, но все же выражал гордость, удовлетворение своим поступком. Теперь он находился как бы в эмиграции, и Горький счел возможным ему довериться. Только просил никому не сообщать о своем приезде... Единственное, что позволил себе Алексей Максимович за короткое пребывание в Париже, — это визит к самым знаменитым людям тогдаш­ ней Франции — супругам Кюри, сделавшим величайшее открытие двад­ цатого века, добывшим в чистом виде элемент радий. Несмотря на свою славу, супруги Кюри жили очень изолированно, и попасть к ним было нелегко. Но Алексею Максимовичу очень захотелось увидеться с людьми, которые имели прямое и неоспоримое право носить звание «детей Солнца»! Горький интуитивно догадывался, какие перспективы открывает че­ ловечеству этот подлинный «философский камень» нашей эры — чудодей­ ственный радий... •